Истинно православная катакомбная церковь. Церковь «непоминающих. На данный момент

Originally posted by dneprovskij at Из катакомб. Немного об "Истинно-Православной (катакомбной) Церкви". Окончание.

В своём предыдущем посте я начал рассказ о так наз "Истинно-Православной (катакомбной) Церкви" - и о том, что эта организация представляла собой на рубеже 1980-х - 1990-х г.г., к моменту моего знакомства с "нашими катакомбами" (кому интересно - можете взглянуть вот здесь: http://dneprovskij.livejournal.com/155531.html). Как я уже сказал раньше, перед тем, как решиться рассказать о "катакомбной церкви", я очень долго сомневался, стоит ли это делать. И дело даже не в том, что, публикуя эти записки, я рискую вызвать на себя гвалт рассерженных воплей со стороны тех, кот сегодня причисляет себя к "катакомбникам" - дело даже в другом... Говоря о "катакомбной церкви", очень трудно бывает провести грань между тем, где кончается исповедничество и начинается жульничество. Очень трудно говорить о том, что такой-то иерарх "катакомбной церкви" был-де, настоящим иерархом - а вот такой-то, на самом деле, оказался проходимцем и аферистом. Поэтому я буду говорить о том, чему сам был свидетелем - а, кроме того, размещаю на своих страницах сканы некоторых документов т. н. "катакомбной церкви", переданные мне людьми, называвшими себя "иерархами ИПХ/ИПЦ".

На скане: портрет одного из "катакомбных иерархов ИПЦ", опубликованный в "Православном сборнике ИПЦ за 1986-87 г.г. (из личного архива автора)

Выводы, которые я сделал из встреч с этими людьми и которыми делюсь со своими друзьями и читателями - это только мои выводы и моё частное мнение, и знакомя с ними гостей моего журнала, я не ставлю задачу никого обижать: что видел - о том и написал, договорились? Вот и прекрасно.

Осенью 1990 года город Санкт-Петербург ещё носил кличку "ленинград" - но всё шло к тому, что "ленинградом" Питеру оставаться было недолго: в былой имперской столице возникали десятки, и даже, наверное, сотни самых разных т. н. "неформальных" объединений - от крайне левых до крайне правых - и все они были настроенны резко-антисовецки. Возле забора, опоясывавшего здание Гостиного Двора (забор этот тогда называли "Стеной Плача") регулярно можно было приобрести самый разный "самиздат" - и здесь же происходили встречи и обмен мнением между людьми - тогда, в 1990-м, представьте себе, люди ещё до хрипоты спорили о политике на улицах...

С участниками неформальной группы "Русское Знамя", выступавшими за возвращение Санкт-Петербургу его исторического названия, а России - её исторических символов, бело-сине-красного флага и Государственного Орла - я познакомился, правда, не возле "гостинки", а у памятника "Стерегущему", где они собирали подписи под своими требованиями. Но та встреча, результатом которой стало моё знакомство с питерскими и московскими "катакомбщиками", произошла именно здесь, у "гостиного забора": меня окликнули знакомые, тут же поинтересовавшиеся, давно ли я приехал в Питер и где остановился...

В Северную Пальмиру я пожаловал именно в этот день - а по Невскому мимо Гостиного Двора спешил именно с целью поселиться в одной небольшой частной гостинице - но, раз уж меня остановили знакомые, то было ясно, что о гостинице нужно забыть: у кого в Петербурге есть друзья, тот знает, что такое питерское гостеприимство.

- Заодно, и с нашим батюшкой познакомишься, - говорили мне мои знакомые, пока мы шли до их коммуналки на улице Желябова, - батюшка у нас - не простой! Настоящий катакомбный священник! Тайный архиепископ Петроградский!... Правда, пьёт много...

...Если бы я был постарше, то последняя фраза заставила бы меня повнимательнее задуматься, что это за тайный иерарх такой, который "пьёт много" - и не является ли эта его любовь к крепким напиткам причиной того, что "иерарх" перешёл в "тайное служение", будучи изгнан из официальной Церкви?... Но - мне было всего восемнадцать, а в этом возрасте обо многом не задумываешься - да и упоминание о "катакомбной церкви" распалило моё любопытство сверх всякой меры: надо же - настоящий катакомбный архиепископ!... у нас-то в Иркутской области "катакомбщики" без иерарха давно остались, и священников рукополагать у них некому, а здесь - целый архиепископ!... Вот повезло - так повезло!...

В тот же вечер, после посиделок в какой-то кафешке, когда я был водворён в коммуналку, где жили мои питерские друзья, я был по всей форме представлен "катакомбному архиепископу". Перед собой я увидел какого-то - извините уж! - плюгавенького мужичка, которому можно было дать и 40, и 60 лет - с хитрыми, покрасневшими глазками, в светло-голубом подряснике, перепоясанном солдатским ремнём с бляхой Императорской Армии. А на ремне висели чёрные монашеские чётки...

"Вот так архиепископ петроградский!... - подумал я в первую секунду, - никакого тебе ни благолепия, ни осанистости, ни мудрости во взгляде, ни даже бороды нормальной - так, ерунда какая-то на подбородке пробивается... Впрочем, может быть, я ничего не понимаю в катакомбных иерархах - и настоящий тайный архиепископ должен выглядеть именно так? - ну, чтобы не привлекать внимания кровавой гебни, например?..."

Однако, рассуждать было некогда "архиепископ петроградский" стал меня благословлять - а я, в свою очередь, как положенно, поцеловал ему руку и представился.

- Очень хорошо! - обрадовался "архиепископ", - а я - отец Пётр! Отец Пётр Петроградский! А ты, Роман, значит, из Иркутска? Тоже - из наших, из Истинно-Православных, будешь?...

Я ответил ему в том смысле, что нет, я не из "катакомбников", а окормляюсь в Патриаршьей Церкви - но к ИПЦ ("катакомбной церкви") отношусь с должным уважением, и даже немного знаком с катакомбными клириками, служащими где-то в Иркутской области.

- Очень хорошо! - снова обрадовался "архиепископ петроградский" - мы ещё обязательно поговорим о том, кто в Иркутске служит в Истинной Церкви. А в том, что ты у сергиян окормляешься - ничего страшного нет: мы их таинства признаём, да и среди них есть и наши иереи! А захочешь присоединиться к Истинно-православным христианам - мы с радостью тебя примем!... А сейчас - пойдёмте все на вечернюю литургию!

Действительно, откуда-то из глубины квартиры раздался звон колокольчика - и все заспешили туда, откуда был слышан этот звон.

Служил "отец-архиепископ" Пётр, уже переоблачившись в чёрную рясу и чёрный монашеский клобук. Комната, где собрались все, присутствующие в квартире, была переоборудована под домовой храм: выходившие, как потом оказалось, в глухой двор-колодец окна были плотно завешаны, комнату делили пополам на две неравные половины какие-то ширмы, оббитые церковной парчой - та часть, которая была отделена от остального помещения, служила алтарём... Ну, и конечно же, лампады, иконы - очень много икон, и не только старых: так, к одной из ширм была прикреплена отпечатанная типографским способом икона Царя-Мученика Николая II, а к другой - такая же бумажная икона "Собор Новомучеников и Исповедников Российских". Обе эти иконы я узнал: изданные к юбилею 1000-летия Крещения Руси по благословению Архиерейского Синода Русской Православной Церкви Зарубежом, они полу-легально пересылались на территорию сысысэр из США, Австралии, Канады, европейских государств... У меня, к слову, эти иконы тоже находились в домашнем иконостасе: хоть Императорская Семья и Собор Новомученников в те годы ещё не были официально канонизированы Московской Патриархией, но очень многие патриархийные прихожане и даже священники и архиереи почитали и Царскую Семью, и других Новомученников святыми...

На следующий день "отец-архиепископ" Пётр снова появился в той самой квартире, где я поселился в кампании своих знакомых - появился, как оказалось, по мою душу:

- Роман, мне с тобой нужно поговорить. Давай отправимся погулять по городу - я покажу тебе питерские святыни - а ты мне расскажешь про ваших сибирских "катакомбников"...

Я согласился - но первой же "питерской святыней" на нашем пути оказалась... какая-то забегаловка: " - Пойдём, спустимся - угостишь батюшку, да заодно и поговорим!" - и "отец-архиепископ" Пётр, не стесняясь того, что был в строгом монашеском облачении и подряснике, потащил меня в какой-то полу-подвальный бар самого задрипанного вида.

Когда мы расположились за столиком, и "отец-архиепископ" принял на грудь сто грамм водки, я рассказал ему про тех самых иркутских "катакомбников-клементовцах", о которых рассказывал в предыдущем посте. Было видно, что мой рассказ очень заинтересовал "отца" Петра: " - Так, значит, говоришь, иерархия у них пресеклась, епископа нету, рукополагать их некому?... А велика ли у них община, не знаешь?... А если я, или ещё кто-нибудь из наших, предположим, поедет к вам в Сибирь - поставить им архиерея - то они смогут оплатить дорогу, принять, поселить?... А если мы им своего правящего архиерея пришлём?..." В конце концов, "отец-архиепископ" поинтересовался, не собираюсь ли я нынче из Петербурга возвращаться домой через Москву - а узнав, что именно это и входит в мои планы, и вовсе обрадовался: " - Значит так: дам я тебе номер телефона - как будешь в Москве, так позвонишь - я там тоже днями буду - и мы встретимся. Познакомлю тебя с архиепископом Исаакием - да и решим, кого нам на вашу епархию поставить..." .

Вспоминаю наше "паломничество по святым местам Санкт-Петербурга" - и мне становится стыдно. Стыдно не столько за себя, восемнадцатилетнего мальчишку - за взрослого человека, бывшего монаха Александро-Невской лавры, р. Б. Петра (в мiру - Алексея Иванина), который, желая стрясти себе денег на выпивку, водил меня действительно, к святыням - но при этом, не пропускал на нашем пути ни одной рюмочной - и, всё больше и больше пьянея, нёс какую-то околесицу, что-то перевирал и путался... Так, когда мы шли мимо Казанского собора, в котором в ту пору размещался "музей атеизма и религии", мой "экскурсовод" сообщил мне, что "...именно здесь коммунисты до сих пор скрывают мощи преп. Серафима Саровского и Иоанна Кронштадтского, а также (понятно, желая подогреть мой интерес) - святых Иннокентия и Софрония Иркутских" - и если бы я не знал о том, что мощи св. Иннокентия были возвращены в Иркутск ещё за год до нашей встречи, а мощи св. Софрония и вовсе сгорели во время пожара в Иркутске незадолго до революции 1917 года, то я, возможно, и поверил бы "отцу-архиепископу"... Но, к тому времени, когда произошла наша встреча, историю родной епархии я, более-менее, представлял...

Затем мы отправились в Александро-Невскую лавру (естественно, навестив по пути пару рюмочных) - и здесь, когда мы уже шли по территории Лавры, моего спутника окликнули. К нам подошёл какой-то пожилой священник:

- Ну что, Алёша , - обратился он к "отцу" Петру, - как живёшь-то? Да ты, я смотрю, до сих пор "монашествуешь" - вон, и клобук даже носишь?... - в интонациях священника чувствовалась какая-то горькая ирония, и... жалость. Да, именно жалость к собеседнику.

- Да я, батюшка , - как ни пьян был "отец-архиепископ" Пётр, а всё же, в голосе его почувствовалось заметное смущение, - я теперь в катакомбной церкви служу... Да, теперь я - архиепископ петроградский, - на этих словах в голосе моего спутника что-то изменилось: такие интонации бывают у мальчишек, когда те врут, и сами знают, что врут - но пытаются убедить не только собеседника, но и себя в том, что всё сказанное ими - чистая правда.

- В катакомбной, значит? - как-то деланно удивился собеседник "отца" Петра, - архиепископ, значит?... Ну, так я, стало быть, у тебя архиерейское благословение теперь должен попросить?... - и, не дождавшись ответа - а точнее, увидев, что "отец" Пётр всё больше смущается, неизвестный батюшка продолжил: - Эх, Алексей... Смотри - не заплутай окончательно в своих "катакомбах"-то... Иди уж...

А это, - вдруг переключил внимание своего собеседника на меня "отец-архиепископ" Пётр, - моё духовное чадо, из Сибири! Тоже нашей церкви!... Вы его благословите, батюшка...

Идите уж, куда шли... - повторил пожилой священник, - Господь всех благословит...

Когда мы расстались, я заметил, что встреченный нами священник перекрестил нас вослед...

На старом Никольском кладбище Александро-Невской лавры наше "паломничество по святым местам Санкт-Петербурга, собственно, и закончилось. "Отец-архиепископ" Пётр сначала что-то говорил мне, что встреченный нами священник - хоть и принадлежит к клиру Московской Патриархии, но в душе - "...такой же катакомбник, как и мы с тобой!" - а потом, увидев каких-то женщин, прибирающих могилы, подвёл меня к ним. Судя по тому, как женщины приветливо заулыбались, моего чичероне здесь знали и любили...

Здесь "отец-архиепископ" Пётр подвёл меня к старинной каменной ограде - к месту, где в 1918 году коммунисты расстреляли лаврских монахов - и прочёл краткую поминальную молитву. Затем мы подошли к тем самым женщинам, и он, указав мне на некую совсем древнюю старушку, сообщил, что это - матушка-молчальница: она, мол, дала обет - никогда и ни с кем не разговаривать.

Кажется, после случайной встречи с тем священником, "отец" Пётр чувствовал передо мной какую-то неловкость - поэтому, желая загладить эту свою вину, старался переключить моё внимание на что-нибудь хорошее. Поэтому, он подошёл к этой матушке-молчальнице, и, встав перед ней на колени попросил её благословить... не его - меня. А когда, после нескольких минут отрицательного мотания головой и отмахивания руками, эта хрупкая старушка, застенчиво улыбаясь, всё же, благословила нас, просиявший "отец" Пётр сообщил, что сейчас он покажет мне "...самый настоящий катакомбный храм", в котором он служит.

Мы направились вглубь кладбища, и вскоре оказались возле какого-то, явно заброшенного, склепа. Войдя вовнутрь, я увидел, что стены склепа разрисованы, вроде бы, фресками: кто-то с помощью цветных карандашей и гуаши начал "расписывать" стены склепа ликами святых. Неумело, примитивно смотрелись эти росписи - словно, ребёнок рисовал - но, приглядевшись к ликам, можно было догадаться, что на стенах пытались изобразить св. Иоанна Кронштадтского, св. Царскую Семью, Патриарха Тихона...

Пока я разглядывал эти настенные каракули, "отец-архиепископ" извлёк из какой-то щели початую бутылку водки, хлебнул из горлышка... Потом - закурил, и принялся объяснять, что здесь, в склепе - тайный храм катакомбников (словно, я этого и без его пояснений не понял), и что здесь они служат и служили все годы совецкой власти... что благословил служить здесь ни кто иной, как сам Митрополит Иосиф Петроградский, убитый коммунистами в конце 1930-х годов. Правда, объяснение вышло достаточно сумбурным - а потом он и вовсе, сообщил. что сейчас суда должна подойти одна старушка - настоящая княгиня - которую он будет исповедовать, а потому он просит меня пойти, посмотреть Лавру... ждать его не обязательно - он задержится надолго, и домой вернётся сам. Я, естественно, не заставил себя упрашивать: в тот день с меня хватило "катакомб" в избытке...

Соблюдая наш уговор, через неделю, оказавшись в Москве, я позвонил по тому номеру, что оставил мне "отец" Пётр. На другом конце провода я услышал его голос - и мы договорились встретиться назавтра на станции метро "Щукинская", возле входа в парк.

Назавтра, приехав на место встречи, я издалека увидел невысокую фигурку "отца" Петра, а рядом с ним - ещё какого-то, достаточно рослого субъекта. Одеты они были почти одинаково: видавшие виды ботинки и старые, мятые брюки, балониевые куртки - как сейчас помню, что у "отца" Петра куртка была тёмно-синей, а у его спутника - коричневой. Довершали их сходство мятые, неопределённого цвета, кепки...

Своего спутника "отец" Пётр представил "владыкой Исаакием", "архиепископом московским". Мы прошли вглубь парка, присели на скамейку, и "отец" Пётр попросил меня подробно рассказать "владыке Исаакию" об иркутских "катакомбниках-клементовцах", о которых я рассказывал ему в С.Петербурге. Этот самый Исаакий слушал мой рассказ очень внимательно, не перебивая - а потом, буквально, забросал вопросами: что представляет из себя патриархийная Иркутская епархия?... как эти самые "клементовцы" вышли на о. Геннадия?... а сам отец Геннадий - он, как, надёжный человек?... а есть ли где-нибудь поблизости от Иркутска какие-нибудь опустевшие деревни или хутора?... а что ещё говорили тогда эти катакомбные священники?... а о чём о. Геннадий их спрашивал?... а ещё - о чём?... а могу ли я попытаться отыскать этих людей? - и тут я вспомнил, что приглашая меня на своё "тайное богослужение", эти "клементовцы" записали мне какой-то адрес - и сказал, что, скорее всего, можно попытаться это сделать. "Владыко Исаакий" просиял: из старой, потёртой хозяйственной сумки он стал извлекать какие-то, явно самиздатовские, книги, какие-то брошюры - и передавать всё это добро мне: мол, если удастся найти тех священников в Иркутске, нужно передать им все эти документы. Потом вдруг очень строго посмотрел на меня - а взгляд у него, и без того, был достаточно тяжёлым - и спросил: " - А в кого ты веруешь, парень?"

Здесь я не сплоховал - без запинки прочёл православный "Сvмвол Веры" - и получил следующий сюрприз: " - Ну что же, - заявил "владыко" Исаакий, - найдёшь в Иркутске истинно-православных священников - передай им: будет у них архиепископ, в самом скором времени будет. Ну, а тебя мы можем прямо сейчас рукоположить в диаконский сан. Вижу я, что ты - наш, истинно-православный, нашей гонимой Церкви такие нужны, особенно - сейчас..."


На фото: "Архиепископ московский" Исаакий (в миру - Владимир Анисимов) и насельники "тайного катакомбного скита" где-то на Вологодчине. "Владыко" Исаакий - слева.

Скажу честно: я на этом месте впервые по-настоящему испугался. Возникло ощущение, что меня хотят не в диаконы рукополагать, а втягивают в какую-то опасную секту. Уже и не помню, как отбрехался от "оказанной чести"... А "владыку" Исаакия, меж тем, несло и несло всё дальше: вдруг заметив у меня на куртке небольшой значок с Двуглавым Орлом, он стал говорить, что скоро, очень скоро в России будет восстановлена Монархия, и что на Престол взойдёт Царь, который сейчас уже есть, но никому не известен - пребывает в одном из тайных скитов катакомбной церкви... На моё робкое замечание о том, что если уж говорить о реставрации Монархии в России, то существует, вообще-то, законный Императорский Дом, "владыко" Исаакий тут же объявил всех Романовых "масонами" - и понёсся дальше... Мне было популярно разъяснено, что Конец Света - уже не за горами, и никто - никто! - не спасётся, и только верные чада Истинно-Православной (катакомбной) Церкви обретут Жизнь Вечную... Попутно было заявлено, что вся без исключения "сергиянская лже-патриархия" будет низвержена в геенну огненную - правда, тут же меня заверили в том, что "...внутри сергиянской лже-патриархии служит немало клириков ИПЦ - и перед Страшным Судом они и их паства будут изъяты из состава Московской Патриархии, чтобы спастись" ...

На скане: Карикатура на Московскую Патриархию из "Православного Сборника Истинно-Православной (катакомбной) Церкви" Личный архив автора.

За неполных два часа "общения" с "владыкой" Исаакием у меня разболелась голова. Наконец, оставив мне свой контактный телефон и адрес, этот Исаакийраспрощался со мной, велев в самом скором времени дать знать о том, как обстоят дела с "истинно-православной церковью" в Иркутске... Естественно, ни звонить, ни писать, ни разыскивать по его заданию "катакомбщиков" в родном городе я не собирался: "истинного православия" с меня хватило на всю оставшуюся жизнь...

* * * * * * *

Собираясь рассказать об этих встречах с катакомбными "иерархами", я решил отсканировать некоторые из тех документов, которые получил тогда от этого Исаакия. Так, свою "преемственность" от Российской Православной Церкви эта "ветвь" "катакомбной церкви" объясняет так:

На скане: фрагмент текста из "Православного Сборника ИПЦ за 1986 г." Личный архив автора.


На фото: "архиепископ" Серафим (Поздеев) (1876-1971 г.г.), основатель "серафимо-геннадиевской ветви Истинно-православной (катакомбной) церкви". Современными нео-"катакомбщиками" эта "ветвь" ИПЦ не признаётся канонической... Личный архив автора.

Таким образом, эта "ветвь" "катакомбной церкви" именуется "серафимо-геннадиевской" или "поздеевско-секачёвской". Личность основателя этой "иерархии" - достаточно загадочна: согласно тому, что рассказывают его последователи, "архиепископ" Серафим (в миру - Михаил Поздеев) происходит - ни много, ни мало, из "княжеского рода" - и был тайно рукоположен во епископы самим Патриархом Тихоном. Однако, посмотрев материалы в Сети, я обнаружил целую кучу публикаций, свидетельствующих, что Михаил Поздеев - самозванец и жулик, промышлявший в 1920-е годы попрошайничеством и выдававший себя то за "посланника старцев", а то - за "Великого Князя Михаила Александровича, младшего брата Императора Николая II". Как оно было на самом деле - не узнать, наверное, никогда: даже сами последователи "архиепископа" Серафима утверждают, что органами ОГПУ-НКВД-КГБ в среду "катакомбников" мог быть внедрён агент, выдававший себя за "архиепископа" Серафима.

Как бы то ни было, доподлинно известно, что Поздеев Михаил Алексеевич (он же - "архиепископ" Серафим) провёл в совецких концлагерях более тридцати лет, и последние годы своей жизни жил тайно в г. Бузулуке, где и скончался. Известно также, что за три дня до своей смерти он провёл хиротонию, поставив во епископы и назначив своим преемником бывшего священника РПЦ (МП) Геннадия (Секача):

На фото: "схимитрополит" Геннадий (Секач) (? - 1987 г.). Фото из личного архива автора.

Про "архиепископа" (впоследствии - "схимитрополита") Геннадия (Секача) известно, что в 1950-е г.г. он был обвинён в том, что "привлекал к религии несовершеннолетних", после чего был запрещён в служении и решением суда посажен в тюрьму. Известно также, что "схимитрополит" Геннадий создавал "тайные православные скиты" на Северном Кавказе и совершал "монашеские постриги" многих из тех, кто впоследствии именовал себя "иерархами катакомбной церкви". Существует также информация о том, что "схимитрополита" Геннадия, якобы, очень почитал Патриарх Московский и Всея Руси Пимен, чью мать Геннадий (Секач), якобы, также постриг в монахини...

Ни подтвердить, ни опровергнуть всю эту информацию мне не представляется возможным: слишком уж тенденциозны источники каждой из сторон... Да и сами стороны в этом споре о наличии/отсутствии апостольской преемственности у "серафимо-геннадьевской ветви" "катакомбной" церкви стОят друг друга: с одной стороны - госбезопасность, которая с 1927 года вела "войну на уничтожение" любой катакомбной иерархии и в архивах которой в нужный момент может "вдруг обнаружиться" любой документ, с помощью которого можно опорочить даже ангела и оправдать даже беса... А с другой стороны - совершенно маргинальная, микроскопическая секта кликушей, которая, дабы доказать свою сомнительную "преемственность", будет сочинять любые сказки, мифы и легенды... Есть ещё и третья сторона - скажем так, "конкурирующие течения" внутри "катакомбной церкви", каждое из которых заинтересовано представить только себя "законной правопреемницей" той, действовавшей в 1920-е - 1960-е по благословению митрополита Иосифа Петроградского и других исповедников, реальной Катакомбной церкви...

На фотографиях: будущий "архиепископ" Серафим (Поздеев) рядом со Святейшим Патриархом Тихоном (альтернативными группами "катакомбников" эта фотография считается подделкой) и фотографии из уголовного дела М. А. Поздеева ("архиепископа" Серафима). Фотографии обнаружены по запросу Яндекса в Сети Интернет.




На скане: фрагмент текста из "Православного сборника Истино-Православной (катакомбной) Церкви", личный архив автора.

Поэтому, не желая принимать в этом споре ничью из сторон, я для себя считаю и продолжаю считать основателей этой линии - "архиепископа" Серафима (Поздеева) и "схимитрополита" Геннадия (Секача) христианами, пострадавшими за своё исповедничество от безбожной совецкой власти, и потому - достойными всякого уважения. Ну, а те "катакомбные иерархи", с которыми я имел сомнительное удовольствие познакомиться и пообщатся осенью 1990 года... Вот среди других "течений" "катакомбной" церкви бытует мнение, что эта самая "серафимо-геннадиевская" ветвь ИПЦ - это ни что иное, как "катакомбная церковь внутри Московской Патриархии" - а мне кажется, что дело несколько иначе: "серафимо-геннадиевская "ИПХ" просто вбирает, "канализирует", что-ли, в себя все те отбросы, которые исторгает из себя Патриаршья Церковь. Да только виноваты ли в этом основатели этого направления - "архиепископ" Серафим (Поздеев) и "схимитрополит" Геннадий (Секач)?... Не знаю, не берусь судить. Зато, когда слышу - уже в кругах патриархийной около-церковной интеллигенции (столичной и провинциальной), а также от некоторых, служащих в Московской Патриархии клириков весь этот сектантский бред о каких-то "пророчествах " каких-то никому не ведомых "старцах" о "будущем Русском Царе, который ныне пребывает в сокровенном уединении, и которого надлежит избрать всем народом на Земском Соборе" - так и вижу перед собой того самого "катакомбного архиепископа" Исаакия. И - знаете, что мне кажется? Что чем скорее все эти бесноватые уйдут из Церкви в какие-нибудь "катакомбы" (лучше всего - в те, что находятся в ведении Министерства Здравоохранения РФ), тем будет лучше - для Церкви, для России, для нас, для них самих...

Позже, кстати, в С.Петербурге мне рассказали о том, что "катакомбного отца-архиепископа" Петра (Иванина) из того домового храма, где он служил, выгнала собственная паства: сначала обнаружилось, что "батюшка" выпил у хозяев квартиры весь одеколон, а после и вовсе оказалось, что вместо антиминса во время службы он использовал... набедренник из архиерейского облачения. Рассказали мне и о том, что когда-то начинал он свою духовную жизнь в качестве послушника (а потом - и монаха) Александро-Невской лавры - да не сложилось: выгнали его из иноков, за пьянку... Рассказывали мне и про его напарника, "владыку" Исаакия - много, чего рассказывали. Нехорошего. Тёмного, мрачного, криминального... Пересказывать не хочу...

Полагаю, на этом месте (как - ещё не раньше!) некоторые из моих читателей, причисляющие себя к нео-"катакомбникам", захотят мне возразить: "так, мол, чего Вы хотите, милейший? Мы же сами открещиваемся от "поздеевцев" и "секачевцев", а настоящая Катакомбная Церковь, она - ого-го! в настоящей Катакомбной Церкви такие безобразия не возможны!...".

Не знаю, спорить не буду. Может быть, и так... Может быть, где-то глубоко-глубоко, в каких-то самых катакомбистых катакомбах и есть какая-то Сверх-Мега-Супер-Истиная Катакомбная Церковь, хранящая древнее благочиние и преемственность от Святейшего Патриарха Тихона - да только ни я, да и никто, наверное, её и не видел. А видели - то, что видели. Вот и я написал о том, что видел... И дело даже не в "секачёвцах", о которых я только что рассказал - кроме них, я повидал ещё разных "катакомбных архиереев", к "серафимо-геннадьевскому согласию" отношения не имеющих. Видел я и "архиепископа" Лазаря (Журбенко), который вдруг, словно Фантомас, в одночасье вынырнул из своих катакомб в сане "архиепископа Тамбовского и Моршанского" - этого Лазаря с распростёртыми объятиями приняла в свой Архиерейский Синод Русская Православная Церковь за рубежом. Приняла с тем, чтобы уже через год-полтора изгнать его оттуда, мелко крестясь и плюя ему вослед... Видел я и другого Лазаря - "архиепископа Московского и Каширского": в 1992 году сей Лазарь ходил под огромным белым знаменем с восьмиконечной звездой в районе станции метро "Кропоткинская", выдавал всем желающим "паспорта" некоей "Российской Федеративной Демократической Республики" - а потом, по слухам, к секте "Богородичный Центр" присоединился... И ещё многих, рангом поменьше, тоже видел.

"Графа Сиверса" - создателя "катакомбной церкви" в Рунете, "архиепископа Гофтского Амвросия", правда, не видел - но "чудеса", от него "явленные", тоже заставляют обо многом задуматься... Так что, извините, дорогие "катакомбцы", но что видел - то видел, что читал - то читал. Обижать никого не хочу, но виденного и прочитанного с меня достаточно, а между собой вы уж сами разбирайтесь. Без меня.

* * * * * * *

Когда, по моему возвращению из С.Петербурга и Москвы, я рассказал о своей встрече с катакомбными "иерархами" своему духовнику, священнику Геннадию Яковлеву - и показал ему привезённую мною от "владыки" Исаакия "катакомбную" литературу... Вернее, нужно было написать так: когда, после моего рассказа о моих встречах с "катакомбниками" мой духовник, наконец, перестал орать на меня и немного успокоился, он спросил меня.

Катако́мбная це́рковь (Катакомбники ) - собирательное именование тех представителей российского православного духовенства, мирян, общин, монастырей, братств и т. д., которые начиная с 1920-х в силу различных причин перешли на нелегальное положение . В узком смысле под понятием «катакомбная церковь» понимают не просто нелегальные общины, а общины, отвергшие после 1927 года подчинение Заместителю Патриаршего Местоблюстителя митрополиту Сергию (Страгородскому) , и находившиеся на антисоветских позициях. В таком значении (с положительной коннотацией) этот термин был популяризирован Русской зарубежной церковью сперва в русском зарубежье, а потом и в СССР путём отправки туда нелегальной литературы . В качестве синонима «катакомбной церкви» в этом значении используется и термин Истинно-Православная Церковь (ИПЦ) , но как отмечает историк Михаил Шкаровский : «катакомбность Церкви не обязательно означает её непримиримость. Этот термин охватывает всякую неофициальную и поэтому не контролируемую государством церковную деятельность» .

Организационно «катакомбные» общины как правило не были связаны (организации существовали лишь на бумаге, в делах НКВД) . Поэтому говорить об общей идеологии движения трудно. В подполье находились как общины, вполне лояльно относившиеся к Московскому Патриархату, но не имевшие возможности зарегистрироваться и собираться легально, так и те, кто считал, что пришла власть антихристова , по духу, и с официальной церковью не может быть никакого контакта. Несмотря на отсутствие общей идеологии и какой-либо организации, подполье существовало - как религиозная общность и характерная субкультура .

Кроме того, в «катакомбах» пребывали и неправославные движения: протестанты , иудеи , мусульмане , а с 1946 года - и украинские униаты , однако термин «катакомбное движение» получил распространение в публицистической, в мемуарной и отчасти в исторической литературе только применительно к православной церкви, включая близкие к ней по традиции религиозные группы .

Первые тайные православные общины появились в советской республике уже вскоре после Октябрьской революции - в 1918 году, вслед за выходом январского воззвания Патриарха Тихона , предававшего анафеме гонителей Церкви. Ярко проявившее себя в годы гражданской войны крестьянское повстанчество в России возникло во многом на религиозной почве .

Возникновение обновленчества как господствующего течения весной 1922 года стало основной причиной появления тайных церквей, где службы проходили нелегально, уже в значительной части районов страны. Ушли в «катакомбы» также выступавшие против изъятия церковных ценностей и «ревнители» Православия, вошедшие в конфликт с Патриархом Тихоном и митрополитом Петроградским Вениамином (Казанским) , которые соглашались на заключение компромиссов с безбожной властью .

Практическим создателем сети нелегальных приходов и монастырей выступила влиятельная даниловская группа архиереев , возглавляемая архиепископом Волоколамским Феодором (Поздеевским). С даниловцами был связан и сыгравший чрезвычайно важную роль в создании катакомбной церкви архиепископ Уфимский Андрей (Ухтомский) , который совершил в 1920-е годы хиротонии (вместе с другими архиереями) более 10 тайных епископов (впрочем, многие из андреевских епископов затем признали митрополита Сергия).

Принято считать, что катакомбное движение после 1927 года возглавили митрополиты Иосиф (Петровых) и Кирилл (Смирнов) , архиепископы Феодор (Поздеевский) , Андрей (Ухтомский) , Серафим (Самойлович) , епископы Виктор (Островидов) , Алексий (Буй) и другие. Вокруг них сформировались движения «иосифлян », «даниловцев », «андреевцев », «буевцев » и другие, состоявшие из части архиереев, духовенства и мирян, не признавших Декларацию митрополита Сергия 1927 года о лояльности церкви по отношению к советской власти.

Однако, как указывает историк Алексей Беглов , легальные «оппозиционеры» Заместителю Патриаршего Местоблюстителя митрополиту Сергию (Страгородскому) не были редкостью. Например, «иосифляне» часто старались действовать в рамках зарегистрированных приходов. С 1928 по 1931 году в Харькове легально окормлял свою паству «иосифлянский» епископ Павел (Кратиров) . В 1930-е годы легальные иосифлянские храмы, по данным Михаила Шкаровского , существовали в Воткинской, Вятской, Казанской епархиях . В самой Казани их было шесть. По его же подсчетам, в конце 1920-х годов к непоминающим митрополита Сергия присоединился 61 легальный приход Ленинградской епархии, в том числе 23 в Ленинграде. В Москве последний легальный непоминающий храм был закрыт в 1933 году, а в Ленинграде такой же приход продолжал действовать до 1943 года .

С другой стороны существовали нелегальные «сергианские» общины . Протоиерей Глеб Каледа , восемнадцать лет совершавший подпольное священническое служение, находясь в юрисдикции Русской Православной Церкви Московского Патриархата, писал: «Храмы закрывались, но появлялись катакомбные церкви. Они были двух типов: одни не признавали местоблюстительства митрополита Сергия, а другие признавали, а сам митрополит Сергий одной рукой подписывал свои декларации, а другой рукой посвящал ставленников для подпольных храмов» .

В 1930-е годы произошло очень сильное изменение состава катакомбников. Если в конце 1920-х годов в подполье находились лишь «истинно-православные» и часть иосифлян, то теперь они стали составлять меньшинство. В 1930-е годы, в результате закрытия большинства православных храмов, самую многочисленную часть катакомбников составили верующие, никогда не порывавшие с Заместителем Патриаршего Местоблюстителя митрополитом Сергием (Страгородским). Они оказались в подполье потому, что открытое совершение религиозных обрядов оказалось невозможным. В «катакомбы» были вынуждены уйти и умеренные группы «непоминающих » .

Экзарх Прибалтики митрополит Сергий (Воскресенский) свидетельствовал о большом числе катакомбных общин, лояльных Патриаршему Местоблюстителю митрополиту Сергию (Страгородскому). В своём докладе немецким властям в 1941 году он писал :

В России была вообще очень деятельная тайная религиозная жизнь - тайные священники и монахи, катакомбные церкви и богослужения, крещения, исповеди, причащения, браки, тайные богословские курсы, тайное хранение богослужебной утвари, икон, богослужебных книг, тайные сношения между общинами, епархиями и Патриаршим Управлением. Чтобы уничтожить также и катакомбную Патриархию понадобилось бы казнить и всех епископов, в том числе и тайных, которые были бы несомненно посвящены в случае нужды.

Общим во взглядах радикальной части «истинно-православных» групп было стремление как можно меньше контактировать с советским обществом и государством. В связи с этим некоторые «истинно-православные» отказывались брать советские паспорта, официально устраиваться на работу, отдавать детей в школу, служить в армии, прикасаться к деньгам, разговаривать с официальными лицами («молчуны ») и даже использовать общественный транспорт. Во время Великой Отечественной войны некоторые «истинно-православные» восприняли немецкую армию как освободителей.

Во время войны часть наиболее непримиримо настроенных к Московской Патриархии катакомбников сотрудничала с оккупационной администрацией. В результате оккупации части территории СССР немецкими войсками в 1941-1944 годы возможность бежать на Запад получили многие священнослужители и миряне, пополнившие клир РПЦЗ .

Произошла также активизация нелегальных общин и на неоккупированных территориях. В июньском 1943 года спецсообщении начальника Управления НКГБ по Пензенской области говорилось о деятельности более 20 нелегальных и полулегальных групп, устраивавших моления на частных квартирах. В некоторых регионах таких групп насчитывалось сотни. В докладной записке председателя Совета по делам РПЦ Георгия Карпова Вячеславу Молотову от 5 октября 1944 года подчеркивалось :

В областях с незначительным количеством действующих церквей и в районах, где нет церквей, отмечается массовое распространение групповых богослужений в домах верующих или под открытым небом…, причём в этих случаях для совершения обряда верующими приглашается несостоящее на регистрации духовенство… В своей значительной части актив таких церковных незарегистрированных групп и духовенство, в них состоящее, оппозиционно настроены по отношению к легальной патриаршей православной церкви, осуждая последнего за лояльное отношение к советской власти и за патриотические позиции в своей деятельности. Большое количество верующих-фанатиков, находясь под влиянием этих групп …, в своих настроениях резко отличаются от групп верующих, находящихся под влиянием патриотически настроенного духовенства легальной церкви. Это же положение влечет за собой всякого рода «рецидивы» значительного оживления религиозных настроений в виде так называемого «обновления» икон, распространения «святых» писем, … а также агитации о гонении в СССР на религию и церковь…

Преследование тайных священнослужителей усилились с осени 1943 года. Советские власти наряду с радикальным улучшением отношения к Московской Патриархии попытались произвести в 1943-1946 годы разгром в «катакомбах», что им во многом удалось. В 1944 годы большинство выявленных «истинно-православных» на неокуппированной Европейской части СССР было депортировано или заключено в лагеря, в последующие два года происходило жесткое преследование их на бывших оккупированных территориях. Лаврентий Берия 7 июля 1944 году в своём секретном письме Сталину отмечал, что на территории Воронежской, Орловской, Рязанской областей было выявлено несколько организаций «истинно-православных христиан», но арест активных участников не оказал должного воздействия на других членов и поэтому целесообразно провести массовое выселение этих людей в Омскую, Новосибирскую области и Алтайский край, после чего 15 июля 1673 человека одновременно из 87 населенных пунктов насильственно переселили на восток .

Появившиеся возможности легально совершать религиозные обряды, открывать храмы способствовали постепенному возвращению в окрепшую Московскую Патриархию её паствы, вынужденно ушедшей в 1930-е годы в подполье. Перед нелегким выбором оказались различные группы и течения «непоминающих » и «истинно-православных». Со смертью Патриаршего Местоблюстителя Петра (Полянского) и избранием Патриарха Алексия отпадало прежнее каноническое основание для самостоятельного управления - «узурпация» первосвятительской власти митрополитом Сергием, но в то же время прежняя практика в отношениях с государством была продолжена новым Первоиерархом. В итоге в Патриаршую Церковь вернулись не только часть иосифлян, но и большинство «непоминающих». Существенную роль здесь сыграла позиция имевшего значительный авторитет среди катакомбников епископа Ковровского Афанасия (Сахарова) , который написал также окружное послание в катакомбные общины и скиты с призывом «вернуться в лоно» Патриаршей Церкви .

Во второй половине 1940-х годах численность катакомбников существенно уменьшилась. При этом там оставалось относительно небольшое количество тех, кто стал возносить молитвы за Патриарха Алексия I, продолжая находиться на нелегальном положении. Уже 14 февраля 1947 году Георгий Карпов в итоговом отчёте ЦК ВКП(б) за 1946 год с удовлетворением писал, что внутренняя работа «способствовала сокращению роста церковного подполья в стране». Несмотря на это, проблема Катакомбной Церкви для властей во второй половине 1940-х годах продолжала оставаться достаточно острой. В справке отдела пропаганды и агитации Воронежского обкома ВКП(б) от 9 апреля 1948 года, составленной в ответ на специальный запрос соответствующего управления ЦК, сообщалось :

Наряду с официально действующими православными церквами в области существует большое количество нелегальных групп верующих православного толка, из которых наиболее распространенным течением являются «истинно-православные христиане»…, «ИПХ» исповедуют православную веру, но не признают ныне действующих церквей, как связанных с «безбожной Советской властью и коммунистами». Основные кадры «ИПХ» состоят в основном из бывших монашек, монахов, черничек и религиозно настроенных бывших кулаков… За 1947 год и 3 месяца 1948 года Управлением МГБ вскрыто и ликвидировано 11 антисоветских групп «ИПХ» с общим количеством арестованных 50 человек… Члены группы «ИПХ» систематически участвовали в нелегальных сборищах, где наряду с молениями, обсуждали вопросы форм ведения антисоветской деятельности среди населения. Распространяли провокационные слухи о якобы скорой войне СССР с Америкой и другими капиталистическими странами и гибели в этой войне Советского Союза. В период выборов в Верховные органы Советской власти призывали население не участвовать в них, не работать в колхозах, отказываться от уплаты налогов и госплатежей. Вели работу по вовлечению в антисоветские группы новых участников…

Во второй половине 1948-1949 годы ситуация ещё более осложнилась. В связи с новым изменением государственной церковной политики в худшую сторону, прекращением открытия храмов произошел определенный «рост рядов» Катакомбной Церкви. 5 августа 1948 г. Г. Карпов писал в Совет Министров СССР, что Совет по делам РПЦ «находит нужным совместно с МГБ и МВД СССР разработать мероприятия по ликвидации всякого рода нелегальных отправлений религиозных служб и обрядов и нелегальных молитвенных домов». Карпов ссылался на большие масштабы подобной деятельности и указывал, что в Рязанской области при 86 официально действующих церквах в 193 населенных пунктах проводят службы незарегистрированные священники. Начальник Управления МГБ по Тульской области в ноябре 1948 году сообщал об активизации в последнее время церковников нелегалов, бродячих монахов, отмечая деятельность 30 священников не признающих Московскую Патриархию .

25 апреля 1949 года встревоженный Карпов направил секретарю ЦК ВКП(б) Георгию Маленкову специальную секретную информационную записку «О религиозных пережитках, выражающихся в исполнении обрядов и массовых молений по нелегальной (не состоящей на регистрации) церкви, и о лицах, занимающихся нелегальной церковной деятельностью», в которой подчёркивалось: «Деятельность в течение многих лет таких нелегальных молитвенных домов, пещер, тайных избушек и т. п. представляет собою крайне политически вредные явления, так как организаторы этих молитвенных домов и их священнослужители нередко имеют благоприятную почву для своей деятельности, а местные органы, в том числе и административные, не знают как с ними бороться». Борьба сильно затруднялась сложностью выявления тайных общин. Подавляющее большинство таких общин действовало на территории РСФСР. Так, в Рязанской области было выявлено 174 нелегальных молитвенных дома, Горьковской - 47, в Бугульме Татарской АССР - 3 и т. д. В другом документе Совета по делам РПЦ указывалось, что если в 1948 году в Рязанской области действовало 175 незарегистрированных молитвенных домов, то в 1949 уже 190, причем в них служило около 200 священнослужителей.

По данным историка Алексея Беглова местная власть как правило прекрасно знала, что в какой-то деревне нелегально собираются верующие. Более того, такие нелегальные собрания могли даже поощряться, поскольку для властей было гораздо важнее, чтобы в официальной статистике не фигурировала открытая церковь .

Вплоть до конца 1950-х годов в СССР число подпольных православных общин, по всей видимости, измерялось тысячами.

Жестокие преследования «истинно-православных» продолжались с разной интенсивностью все годы Советской власти - прежде всего в годы коллективизации , сталинизма , а затем - в начале 1960-х в связи с началом Хрущёвской антирелигиозной кампании .

В период хрущёвской антирелигиозной кампании, между 1957 и 1965 года, около 4-6 тысяч православных священников были лишены регистрации. Многие из них продолжили служение в подполье, окормляя тех верующих, которые избегали посещения действующих церквей или не могли их посещать, поскольку все храмы в округе были закрыты. В конце 1960-х годов подобных незарегистрированных патриарших общин было выявлено в разных местах огромное количество, которое советскими экспертами оценивалось в несколько миллионов человек .

Помимо борьбы c легальными общинами, велась борьба и с нелегальными, которая особенно усилилась после хрущёвского указа 1961 года о борьбе с тунеядством . По нему были сосланы и посажены тысячи «истинно-православных», отказывавшихся официально устраиваться на работу (и, как правило, работавших по договорам) [ ] . В «Инструкции по применению законодательства о культах», утверждённой постановлением Совета по делам РПЦ и Совета по делам религиозных культов от 16 марта 1961 года говорилось: «Не подлежат регистрации религиозные общества и группы верующих, принадлежащие к сектам, вероучение и характер деятельности которых носит антигосударственный и изуверский характер: иеговисты , пятидесятники , истинно-православные христиане, истинно-православная церковь, адвентисты-реформисты , мурашковцы и т. п.».

В 1961-1962 годах были арестованы почти все активные члены «катакомбных» общин. В ссылке некоторые «истинно-православные» продолжали отказываться от официального трудоустройства, что вело к суду и отправке в лагерь. Там отказ от работы, как правило, приводил к фактически бессрочному заключению в карцер - что приводило к гибели. К началу 1970-х годов большинство оставшихся в живых «истинно-православных» вышло на свободу - однако движение было обескровлено.

Сохранились документальные данные и свидетельства о том, что некоторые священники Катакомбной Церкви, утратившие связь с епископами, с конца 1950-х годов начинали поминать в качестве своих предстоятелей первоиерархов РПЦЗ - Митрополитов Анастасия (Грибановского) , а позже - Филарета (Вознесенского) .

Как отмечает историк Николай Сапелкин, катакомбные христиане во многих местах умирали без исповеди и причастия , похороны совершались без священнического отпевания , младенцы оставались без миропомазания , супружество без таинства венчания . Такое положение угрожало Катакомбной церкви вырождением в сектантство , беспоповство и полным исчезновением. Некоторые катакомбные общины всё больше деградировали, в них практиковались заочные венчания, замена богослужений суточного круга акафистами и т. п. С течением времени в этих группах за отсутствием священников их роль стали выполнять странствующие проповедники, пожилые женщины, «чернички». Они служили панихиды, крестили, венчали, а некоторые даже исповедовали и причащали. Таким образом, первоначально заявленная как консервативное движение, «Катакомбная церковь» положила начало появлению так называемого нового русского сектантства .

В 1960-1970-х годах, одновременно со стремительным вымиранием деревни, истинно-православное подполье теряло свой массовый характер, частично вливаясь в официальную Русскую православную церковь.

В начале 1990-х годов многие катакомбные общины окончательно вышли из подполья и официально обратились за окормлением к Русской Православной Церкви за границей, активно открывавшей в тот период свои приходы на территории бывшего СССР . Однако часть катакомбных общин по-прежнему не связана друг с другом и какими-либо зарегистрированными церквями, объединяясь лишь вокруг своих наставников.

Самое раннее документированное употребление слова «катакомбы» для описания российских реалий XX столетия встречается в письмах игумении Афанасии (Громеко) к митрополиту Евлогию (Георгиевскому) , написанных в 1923 году из Петрограда . После того как монахини были изгнаны из своего храма обновленцами , община не распалась, а продолжала своё существование как «домашний» монастырь. В двух из четырёх сохранившихся писем игумения Афанасия несколько раз употребляет выражения «мои катакомбы», «моя тайная катакомбная церковь». Из контекста видно, что так она обозначает свой домашний храм , противопоставляя свои «катакомбы» официально действующему храму обновленцев .

Использование выражений «катакомбы», «катакомбная церковь» применительно к реалиям 1920-1930-х годов предполагало определённый образовательный и культурный уровень тех, кто употреблял эти понятия. Ведь люди, называвшие своё существование «катакомбным», сравнивали его с жизнью ранних христиан , которые во время гонений тайно собирались на свои богослужения в катакомбах - подземных кладбищах римских городов. Так преследования, обрушившиеся на Церковь при советской власти, уподоблялись гонениям первых веков христианства. По мнению историка Алексея Беглова , термин «катакомбы» и его производные были локальным петроградским (ленинградским) неологизмом , где было много активной церковной интеллигенции , которая могла оценить всё многообразие ассоциаций, связанных с этим словом . Примечательно, что саму игумению Афанасию митрополит Евлогий характеризовал как «умнейшую, образованнейшую монахиню с литературными способностями» .

Между тем в 1920-1930-х годах термин «катакомбная церковь» не получил широкого распространения. Чаще употреблялись другие выражения. В письмах, направленных в течение 1923 года в комиссию по делам религиозных культов при ВЦИК РСФСР с Северного Кавказа, из Средней Азии, позднее - из Центрального черноземья, встречаются упоминание о «старо-православных» и «истинно-православных христианах», которые противопоставляют себя обновленцам. В этих документах на первый план выходит не юридическое положение прихода, а его отношение к обновленческому ВЦУ и к «Живой церкви Сергия . В богослужебный чин РПЦЗ в конце 1930-х годов была введена даже особая литургическая формула поминовения оппозиционной Митрополиту Сергию иерархии: «О православном епископстве Гонимыя Церкви Российския…» .

Термин «катакомбная церковь» стал активно использовать в работах бежавший в 1944 году на Запад деятель иосифлянского движения Иван Андреев , под влиянием трудов которого этот термин получил широкое распространение в эмигрантской периодике. Другие эмигранты второй волны отмечали сугубо заграничный характер выражения «катакомбная церковь» . Журнал «Православная Русь » с момента своего возобновления в 1947 году вёл рубрику «И свет во тьме светит» с подзаголовком «Советские катакомбы духа», в которой публиковал всё, что касается бытовой стороны подсоветской церковной жизни, в том числе жития, воспоминания о подпольных священниках, легенды о чудесах во время гонений . Драматургия проповедей, устных и письменных рассказов, в которых катакомбная церковь описывалась как единственная сила, противостоящая безбожному режиму, определялась драматургией раннехристианских житий и церковных преданий в новом апокалипсическом контексте . В трудах зарубежных церковных авторов и сформировывается «классический» образ катакомбной церкви: церковно-политическая оппозиционность руководству Московской патриархии , нелегальность с точки зрения советского законодательства и последовательная «антисоветская » настроенность её членов. Такой «катакомбник» воспринимался как стойкий борец с режимом, крайний нонконформист . В таком виде выражение «катакомбная церковь» стало орудием идеологической полемики деятелей Русской православной церкви заграницей. Мощное подполье в СССР, оппозиционное Московской патриархии, по мысли идеологов РПЦЗ, доказывало нелегитимность легальной иерархии .

Из публицистики этот термин перешёл и в официальные документы РПЦЗ. Архиерейский Собор 1956 года объявил, что только «Катакомбная Церковь сохранила чистоту и верность духу древней Апостольской Церкви» и пользуется «уважением в народной среде» . В 1957 году первоиерарх РПЦЗ митрополит Анастасий (Грибановский) говорил о «непереходимой бездне», отделяющей Зарубежную церковь от «советской», на которую «легла печать лжи», отмечая при этом, что «мы неразрывно связаны с Материю Церковью катакомбной, которая подвергается преследованиям со стороны церкви советской» . 14 сентября 1971 году Архиерейский собор РПЦЗ официально принял резолюцию, из которой следовало, что РПЦЗ находится в общении с «Катакомбной церковью», но не с Московской патриархией : «Свободная часть Русской Церкви, находящаяся за рубежом СССР, душей и сердцем с исповедниками веры, которых в антирелигиозных руководствах называют „истинными православными христианами“, а в общежитии именуют нередко „Катакомбной церковью“, ибо им приходится скрываться от гражданской власти подобно тому, как в первые века христианства скрывались верующие в катакомбах» .

Такая позиция подвергалась критике со стороны людей, непосредственно знавших церковную жизнь в СССР. Бежавший из СССР протоиерей Василий Виноградов , отсидевший 6 лет в советских лагерях, отмечал, что возглавлявшему Зарубежную церковь митрополиту Анастасию и подчинённым ему иерархам хотелось жить легендой о будто бы существовавшей в России многочисленной катакомбной Церкви, выдавая желаемое за действительное. Другая беженка из СССР - Нататья Китер, духовный писатель и активный участник церковной жизни и подпольных православных братств в Ленинграде до 1941 года, жаловалась тому же митрополиту Анастасию, что «Православная Русь» перевирает её статьи о подвижниках и мучениках среди духовенства «сергианской» Церкви, превращая их в катакомбников, отвергающих Московскую Патриархию, и что в ответ на её протесты редакция «Православной Руси» ответила: «Правда для церковного дела в Америке крайне вредна» . В 1974 году высланный из СССР Александр Солженицын обратился с открытым письмом к участникам III всезарубежного собора РПЦЗ, где в том числе раскритиковал «благочестивую мечту» о «сколь безгрешной, столь и бестелесной катакомбе», которая в глазах эмиграции не должна подменять «реальный русский православный народ». Обращение А. И. Солженицына вызвало бурную полемику, выявившую противоположные позиции споривших. Одни напрочь отрицали существование церковных катакомб, другие стремились доказать обратное и тем оправдать собственную позицию, непримиримую по отношению к легальной Церкви в СССР .

В 1960-1970-е годы через нелегальную литературу, изданную за границей , а затем и. Как отмечал историк Андрей Кострюков в 2008 году: «современная деятельность организаций, именующих себя „катакомбными“, привела в некоторой степени к дискредитации этого понятия»

Канонические основания Катакомбной Церкви сегодня применимы к современным церковным сообществам «Альтернативного православия»

Исторически Катакомбной Церковью стала называться совокупность возглавляемых епископами евхаристических общин, не признавших властных полномочий митр. Сергия (Страгородского) и созданной им «Московской Патриархии». Однако при наличии чуткой церковной совести, у катакомбников часто не хватало ясного осознания своей собственной позиции, что приводило их к ошибочному обоснованию правильных по существу решений. Замена четкой канонической аргументации моральным или религиозным ожесточением компрометировало катакомбное движение и придавало его противникам некую видимость правоты. Я предлагаю для соборного рассмотрения следующий тезис. Каноническое основание непризнания Московской Патриархии в качестве единственного центра управления Российской Церкви – отсутствие у митрополита Сергия и его преемников харизмы Первосвятительской власти. Именно это убеждение, хотя не всегда четко сформулированное, стало основой канонического устроения катакомбной Церкви.

В церковном сознании прочно утвердилось представление лишь о двух видах Божественной харизмы: тайносовершительной, присущей сану иерея или епископа, и харизмы личной, не связанной с какими-либо определенными условиями («дух дышит, где хочет»). Однако трагический послереволюционный опыт Российской Церкви выдвинул на первый план вопрос о третьем типе харизмы – о специфической харизме церковного управления. Этот вопрос нельзя назвать простым или очевидным. Нередко выражается сомнение: существует ли вообще такая харизма, институционально присущая Первосвятительскому служению? Может быть, это служение является чисто административным, человеческим, вообще не предполагающим участия благодати? Или божественная благодать участвует в церковном управлении, но только в двух указанных выше формах – тайносовершительной и личной? Именно такое понимание вопроса стало для митрополита Сергия (Страгородского) основой ложного экклезиологического учения. Цель этого учения была сугубо прагматичной: оно должно было придать вид канонической законности его притязаниям на Первосвятительскую власть.

Совершенно иных взглядов придерживались основатели Катакомбной Церкви. Глубоко реалистическое, паламитское по духу переживание харизмы Первосвятительской власти было замечательно выражено в словах святителя Кирилла (Казанского), обращенных к митрополиту Сергию:

«Ваши права в ней [в Церкви] – только отражение прав митр. Петра и самостоятельного светолучения не имеют».

Такое восприятие было близким и понятным большинству православного народа, который имел многовековой опыт переживания харизмы царского служения; это казалось тем более очевидным в отношении власти церковной. Однако, в связи с тем, что это переживание до сих пор не выражено в виде четкого и общепринятого учения, возникают два решающих вопроса: во-первых, в чем проявляется харизма церковной власти и, во-вторых, каковы условия обретения этой харизмы?

Коренное различие между административной и харизматической властью наиболее ярко проявляется в таких крайних мерах защиты церковного организма от инородных вторжений, как «извержение из сана» и «отлучение от Церкви». Может ли безблагодатная по своей природе власть отменять архиерейскую или иерейскую харизму, полученную по праву апостольского преемства? В силах ли она сделать недействительной божественную благодать крещения, простым административным решением отсекая один из членов мистического тела Церкви? Такие предположения звучат почти кощунственно. Для церковного сознания очевидно, что божественную харизму может отменять только божественная по своей природе власть. Нет никакой «симметрии» между правом передачи харизмы и правом ее отнятия. Любой епископ (в присутствии второго как свидетеля) может рукоположить третьего, но он не в силах «отменить» переданную через него апостольскую тайносовершительную благодать. Ни архиерейская харизма, ни харизма личная (если даже она есть) не дают простому главе церковной администрации силы для «отнятия благодати» у правильно рукоположенного епископа. Не властен он и отлучать кого-либо от Церкви.

Все, что он в силах сделать, это запретить епископу или священнику совершать богослужения в подчиненных этой администрации общинах и храмах. Он может также высказать свое (или совместное с другими епископами) убеждение в том, что тот или иной христианин своим поведением или учением сам отделил себя от Церкви. Но последователям митр. Сергия такой объем власти представляется недостаточным. В то же время они не хотят признать харизматическую природу высшей церковной власти, так как это поставило бы под сомнение их права на такую власть. В результате их концепция содержит вопиющее противоречие. С одной стороны, они учат о чисто административной природе управленческой власти, с другой – настаивают на том, что ее носитель имеет силу и право на «извержения» и «отлучения». Именно в этом заключается главная самозванная претензия митр. Сергия, в этом было и остается самое «жало сергианства».

Спекулируя на острой чувствительности церковного народа к вопросу о «благодатности» или «безблагодатности» духовенства, митр. Сергий, буквально «терроризируя» народную совесть, беспощадно и бесцеремонно расправлялся со своими церковными оппонентами. Вот как звучали его так называемые «административные» указы: «Таинства, совершенные … епископами, находящимися в состоянии запрещения, недействительны. Обращающихся из этих расколов, если последние крещены в расколе, принимать через таинство Миропомазания;… умерших в обновленчестве и указанных расколах не следует хотя бы и по усиленной просьбе родственников отпевать, как и не следует совершать по ним и заупокойную литургию». Т.е. всех несогласных с его церковной позицией – перекрещивать, перевенчивать, не отпевать.

Лишь немногие находили в себе достаточную духовную твердость и глубину веры, чтобы вслед за святителем Иосифом (Петровых) сказать: «Пусть эти распоряжения приемлет одна всетерпящая бумага да всевмещающий бесчувственный воздух, но не живые души верных чад Христовых».

Особенно коварный прием митр. Сергия заключался в отождествлении канонического статуса обновленчества и катакомбной церкви. Действительно, безблагодатность обновленчества, осужденного Патриархом Тихоном, была признана большинством церковного народа, что и предопределило крах всего этого начинания. В молодости я слышал характерный рассказ Натальи Михайловны Асафовой, современницы тех событий: «В храме Христа Спасителя, принадлежавшего обновленцам, я увидела мальчика, который лузгал семечки и плевал шелуху прямо на пол. Когда я пристыдила его, он ответил, – да все равно после них святить!» Этот мальчик знал, о чем говорил: когда приходская община возвращала храм под управление «тихоновской» иерархии, храм освящался заново!

Почему же анафема Патриарха Тихона имела действенную силу, а такие же по форме акты митр. Сергия могли принимать только «всетерпящая бумага и всевмещающий воздух»? С позиций «административной теории» различия здесь не было. Однако на самом деле кардинальное различие есть, и оно состоит в том, что патриарх Тихон имел харизму первосвятительской власти, а митр. Сергий ее не имел. Согласно смыслу Постановлений Великого Собора 1917-18 гг., обязательным условием дарования первосвятительской харизмы является соборное волеизъявление Автокефальной Поместной Церкви, само существование которой есть дело всего мирового Православия. Извержение епископа из сана или отлучение от Церкви рядового мирянина – есть отнятие части апостольской благодати или отсечение члена от всей Вселенской Церкви. Поэтому столь строги и обязательны те условия, при которых Господь наделяет Первосвятителя этой поистине грозной властью. Своими решениями Собор 1917-18 гг. внес важнейший вклад в раскрытие учения о Церкви. По степени влияния на грядущие судьбы христианства его можно сравнить с Никейским собором. Можно сказать, что мы сейчас живем в «посленикейскую эпоху», когда подавляющее большинство иерархов отреклись от Никейского исповедания веры, приняв ересь в компромиссной форме «полуарианства». И своего Ария мы имеем – в лице митр. Сергия… Что же можно сказать о сегодняшних «полуарианах» («полусергианах»)?

В 1977 году, в заключительных строках книги «Трагедия Русской Церкви» было написано: «Мы думаем, … что в отношении Собора 1945 года милость Божия покрыла все его вопиющие канонические дефекты, и Патриарх Алексий был действительным первоиерархом, т.е. получил харизму первосвятительской власти». И вот сейчас я впервые исповедую перед Церковью: это мое утверждение было ошибочным. Мне понадобилось 30 лет, чтобы придти к такому выводу, он дался мне с большим трудом, но теперь с этой позиции меня уже не сдвинуть.

Теперь я бы сказал так: «Милость Божия сохранила Русскую Церковь, несмотря на отсутствие в Ней Первосвятительской власти». Психологическим оправданием моей тогдашней ошибки было вполне обоснованное предположение, что основные недуги Московской Патриархии вызваны главным образом силовым давлением со стороны советского государства. Была надежда, что после прекращения этого давления сразу начнется глубинное исцеление застарелых церковных болезней. Освобождение от государственного вмешательства стало своего рода «моментом истины» для Московской Патриархии. И теперь можно утверждать, что истина прояснилась. Прошло уже 20 лет со времени обретения свободы, а в коренных вопросах ничего не изменилось, если не стало еще хуже. Отсутствие соборности и в связи с этим отсутствие благодатного церковного центра стало печальным и очевидным фактом.

Каноническое состояние нашей Церкви сегодня таково, что она состоит из ряда независимых объединений или групп, каждая из которых управляется по своей церковной совести, своему пониманию традиции и канонов. Одним из таких добровольных объединений является также и Московская Патриархия, вместе с признающими ее власть церковными общинами. Члены каждой группы избирают себе руководителя или управляющую коллегию, которым подчиняются по взаимному согласию, ради поддержания дисциплины, удобства управления и согласования своих действий. Существование нескольких таких церковных объединений (оставляя пока в стороне вопрос об их «качестве»), является фактом сегодняшней жизни – и нет гарантий, что их число не будет возрастать. Возможно, не все эти объединения окажутся жизнеспособными, хуже того, не все из них смогут сохранить верность основам Православия. Все это может уже сейчас быть предметом братского суждения, но подлежит окончательной оценке лишь на каноническом Поместном Соборе. Не следует строить иллюзий и недооценивать сложность ситуации: процесс восстановления разрушенного сергианами единства будет очень нелегким. И сейчас, определяя свою позицию, каждая церковная группа должна сделать все возможное, чтобы не закрывать двери себе и другим перед этим грядущим воссоединением.

Катакомбные объединения в обоснование своей каноничности обычно ссылаются на знаменитый Указ № 362 от 10 ноября 1920г., изданный Патриархом Тихоном и Высшим Церковным Советом.

Указ этот предписывал самоуправление епархий в случае отсутствия общецерковного центра или прерывания связи с ним. Епископам было рекомендовано по возможности объединяться в самостоятельные группы для взаимопомощи и совместного решения вопросов церковной жизни. Указ № 362 сохраняет свою правомочность и сейчас. Но надо отдавать себе ясный отчет в том, что этот Указ не внес чего-либо нового в церковное право: он только авторитетно подтвердил самоочевидные вещи, вытекающие из самой природы Церкви. Что же еще остается делать епископам в подобных условиях? Если бы и не было этого замечательного Указа, они все равно были бы обязаны делать то, что он предписывал, просто исходя из своего архипастырского долга. Отсутствие харизматической власти само по себе не означает произвола и безначалия. Так, любой епископ или священник, ведущий себя недостойно или не разделяющий принципиальную позицию своего церковного объединения, может быть запрещен к служению в общинах этого объединения. Тем самым он лишается права проповедывать или делать какие-либо заявления от имени этого объединения. Более того, если возникнут сомнения в правильности рукоположений или других тайнодействий, руководитель церковного объединении или собрание епископов могут высказать по этому поводу свое авторитетное мнение. Этих мер вполне достаточно для поддержания необходимой церковной дисциплины.

Но если какое-нибудь из этих добровольных объединений дерзнет претендовать на полноту своих властных полномочий надо всей Российской Церковью («Русской» называется одна из ее частей, сложившаяся в 1943 году), то это не может быть расценено иначе как самозванство и попытка узурпации церковной власти. Это и есть «первородный грех» сергианства, который грозит перерасти в экклезиологическую ересь в виде целой системы догматических обоснований и оправданий. Болезненным церковным разделениям, неизбежным в тогдашней исторической ситуации, митр. Сергий пытался противопоставить механическое дисциплинарное единство. И что самое страшное – с кощунственной претензией на подчинение Божественной благодати административным распоряжения и указам: его вхождение во власть было ознаменовано вакханалией «извержений» и «отлучений». Такой образ действий способствует не преодолению разделений, но напротив, их умножению и углублению. Предвидя такие разрушительные последствия церковной политики митролполита Сергия, святитель Кирилл (Казанский) с горечью констатировал: «Вызванный Вашей деятельностью, не для всех еще ясный спор церковный Вы закрепляете как непримиримую церковную вражду». И эти методы сохранения церковного «единства» без колебаний применяют духовные наследники митр. Сергия. Причем они сами, похоже, не верят в действенность своих «отлучений». Уже столько раз Московская Патриархия подвергала всевозможным «прещениям» иерархов РПЦЗ, что, по ее логике, там и следов церковной благодати не должно было остаться. А теперь, как ни в чем не бывало, «воссоединяются» с ними и принимают «в сущем сане» без всяких условий! Несомненно, что обсуждение и осуждение не только ложной практики, но и лжеучения сергианства будет одной из главных задач грядущего полноправного Поместного Собора. Подлинное воссоединение Православной Российской Церкви и наведение в ней канонического порядка вряд ли будет возможным без необходимого прояснения догмата о Церкви.

Вы можете спросить: а как же «Поместные Соборы», которые, хоть изредка, но все же организует Московская Патриархия? Не споря о названии, надо отдавать себе ясный отчет в том, что они по существу таковыми не являются. И прежде всего потому, что на них представлены не все объединения общин Российской Церкви, а только одно из них. Однако на сегодняшний день ситуация настолько усложнилась, что возникает вопрос: а какие именно из возникших автономных объединений входят в состав Российской Церкви? Я предлагаю для обсуждения еще один тезис: поскольку мистическим Телом Церкви является церковный народ, то в состав Поместной Церкви входят все те общины и их объединения, которые добровольно и сознательно признают ее как свою Церковь. Понятие «Поместная» давно потеряло свой буквальный смысл: никого уже не удивляет существование общин Моковской Патриархии в Африке, состоящих из местных аборигенов. Так что сейчас можно говорить о самоуправляемых частях Российской Церкви, исторически преемственной с Православной Церковью Российской Империи, давно вышедшей за рамки территориального, государственного или национального принципа.

Все соборы Московской Патриархии были соборами лишь одной из равноправных и автономных частей Российской Церкви, объединением, исторически сложившимся вокруг митр. Сергия и его Синода. Сегодняшнее подавляющее превосходство Московской Патриархии в численности епископата и прихожан, не говоря уже о числе храмов, – обстоятельство исторически временное и случайное, никак не дающее ей права претендовать на то, что только она и есть Россиская Церковь. Так, перед началом войны (до присоединения западных областей) катакомбная церковь имела значительно больше епископов и окормляла большее число верующих, чем тогдашняя сергианская патриархия. Что же касается последующего бурного роста Московской Патриархии, то по таким же, «экклезиологически ничтожным» причинам, еще большее могущество в свое время приобрел обновленческий раскол. Большая часть российских храмов (около 20 тысяч, не считая Украины и Белоруссии) была отдана в распоряжение обновленцев. Было у них более 100 епархий, были у них помпезные «Поместные Соборы», было признание со стороны Восточных Церквей. И где теперь обновленцы? На них исполнилось слово Писания: «Не надейтеся на князие, на сынове человеческия, в них же несть спасения» (Пс.145:3). Обновленцев давно нет, но от них остался ядовитый плод: глубокое недоверие церковного народа к любым попыткам подлинного обновления. Они извратили творческие задания Великого Собора, которые были порождены внутренними требованиями церковной жизни, пророческим призывом Святого Духа. В своем безответственном реформаторстве обновленцы были движимы совсем другим: страстной увлеченностью революционными мирскими стихиями или просто циничным стремлением угодить новым «хозяевам жизни». Единичные исключения в лице отдельных искренних реформаторов не могли изменить общую картину. Сам термин «обновление» был глубоко и надолго скомпрометирован, и сегодня употребляется разве что как ругательство. А ведь это новозаветное слово имеет глубокий и священный смысл: «Не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего, чтобы вам познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная» (Рим.12:2). Давно созревшие, жизненно необходимые церковные реформы, начало которым было положено Великим Собором, сергианами были загублены на корню – под предлогом «реакции на обновленчество». В результате Русская Церковь вновь оказалась обречена на ту гибельную духовную стагнацию, из-за которой уже дважды в истории рухнула великая православная цивилизация – сначала в Византии, а затем и в России.

Однако, несмотря на неуклонное и горячее стремление Московской Патриархии слиться с мирской властью, было бы неправильным по этой причине считать ее «отпавшей от Церкви», как заявляют некоторые «горячие головы» из РПЦЗ или катакомбников. Само по себе стремление использовать государственные ресурсы для расширения возможностей Церкви – дело обычное в истории Православия. Конечно, за союз с государством приходилось порой платить непомерную цену; к тому же церковь, которая решилась на такой «брачный» союз, рискует однажды оказаться «вдовой». Попытки сближения с государством церковным преступлением не являются: такие попытки, хотя и вынужденные, предпринимали в свое время Патриарх Тихон и митрополит Петр. Преступление совершается тогда, когда церковная группа, получившая «эксклюзивную» поддержку государства, на этом основании объявляет, что именно в ней воплощена вся полнота Поместной Церкви и начинает навязывать всем свою волю с помощью канонического насилия. Московская Патриархия, прибегая к такому насилию, нарушает одно из ключевых постановлений Великого Собора. Это определение от 2/15 авг. 1918 г. гласит: Церковь не может иметь никакой политической позиции, обязательной для всех ее членов; с другой стороны, никакие личные политические взгляды не препятствуют верующему быть полноправным членом Церкви.

Теперь я возвращаюсь к теме каноничности соборов Московской Патриархии. Мой вывод состоит в том, что они не могли бы считаться полноправными Поместными Соборами, даже если бы никаких других объединений в Русской Церкви не было.

Решающее слово по этому вопросу было сказано архиепископом Ермогеном (Голубевым) в его письме 1967 г. к Патриарху Алексию I, в связи с 50-летием восстановления патриаршества. К сожалению, тогда глубина церковной мысли вл. Ермогена никем не была оценена по достоинству, хотя мы все относились к нему с глубочайшим уважением. Но теперь именно его идеи дали мне толчок к исправлению моей застарелой экклезиологической ошибки, о которой говорилось выше. Владыка Ермоген, рукоположенный в иеромонахи самим Патриархом Тихоном, своим одиноким и мужественным противостоянием «хрущевскому гонению» показал достойный пример исполнения архипастырского долга. В те годы, когда общее число церквей сократилось вдвое, он в двух епархиях не позволил закрыть ни одного храма, за что и был в угоду властям отстранен Патриархом Алексием I от служения.

Рассматривая вопрос об участии священников и мирян в Поместном Соборе, вл. Ермоген писал:
«С принципиальной, церковно-канонической, точки зрения вопрос о составе Собора прежде всего должен решаться в зависимости от того, каким образом сформирован епископат. Если епископы избирались епархиями в установленном церковными канонами порядке и вследствие этого являются действительными представителями своих епархий, то, разумеется, Собор, как представительный орган Церкви, может состоять и из одних епископов. Если же епископы не избирались, как того требуют церковные каноны, а в нарушение их назначались, то ясно, что сформированный таким порядком епископат не может иметь ни канонического, ни морального права представлять те епархии, которые его не избирали. В этом случае Поместный Собор обязательно должен иметь в своем составе в качестве полноправных членов не только епископов, но и клириков и мирян, надлежащим образом избранных».

Здесь владыка Ермоген обозначает главную болезнь Русской Церкви: глубокий внутренний раскол между епископатом и церковным народом. Раскол этот проявил себя уже во времена Патриарха Никона; в лице старообрядцев Российская Церковь потеряла свою лучшую часть, и никогда уже не смогла вполне оправиться после этого удара. В результате петровских реформ этот губительный раскол еще углубился, приведя Церковь в то состояние затяжного «паралича», о котором с горечью свидетельствовал православный мирянин Федор Достоевский. Не будет преувеличением сказать, что прямым следствием этого духовного паралича стало крушение Православной Монархии в России. И лишь Великий Собор 1917-18гг. стал поистине пророческим усилием к исцелению этой кровоточащей раны в самом Теле Церкви. Сергианство же свело на нет результаты этого спасительного усилия и в новых условиях вернулось к привычной, губительной для Церкви «традиции».

Суть соборного представительства, конечно, не в процедуре «избрания» епископов (это была лишь установленная Собором промежуточная ступень к восстановлению утерянной церковности), а в органической, неразрывной связи епископа со своей церковной общиной. В Катакомбной Церкви нередко бывает так, что епископ сам создает вокруг себя общину – и, конечно, без всяких выборов становится ее «действительным представителем», по слову вл. Ермогена. О том же, каково положение в Московской Патриархии, вы все знаете не понаслышке. Епископат здесь существует практически отдельно от церковного народа – сам себя назначает, сам собой управляет, сам себя судит. Реальную пастырскую деятельность осуществляют только приходские священники, абсолютно бесправные перед епископом, не имеющие узаконенных форм соборного общения.
Прот. Павел Адельгейм. «Догмат о Церкви».

Однако, как только правящий епископ замечает, что связь священника с общиной становится слишком глубокой, – он тут же «перебрасывает» его на другой приход, или вообще увольняет за штат. Совершаемые под предлогом борьбы с «церковными нестроениями», подобные акции являются жестоким ударом в самое сердце возрождаемой церковной общинности. Мотив этих акций отнюдь не в стремлении епископа помочь общине в преодолении действительно существующих приходских болезней – вождизма и лже-старчества. Суть дела в том, что ростки истинной церковности, возникающие на приходах, угрожают самому принципу существования иерархии как замкнутой касты, с бюрократических высот господствующей над Церковью, в свою пользу высасывая из нее все ресурсы.

Будучи фактически в расколе со своей Церковью, епископат при этом осознает и декларирует в качестве «Церкви» именно себя. Я вспоминаю, как в 1975 году мы с отцом Глебом Якуниным написали письмо на Ассамблею ВСЦ с призывом оказать поддержку исповедникам веры в России. Отец Иоанн Мейендорф, как член Оргкомитета, перевел это письмо на английский и раздал всем делегатам (а их было около 2000!). В результате оно бурно обсуждалось, хотя и не на трибунах, а в кулуарах. Глава делегации Московской Патриархии митрополит Никодим (Ротов) (пытавшийся поставить под контроль КГБ все экуменическое движение) просто сбежал под предлогом болезни, оставив митр. Ювеналия «отбиваться» от вопросов и обвинений. И вот что он изрек в интервью местной газете:

«Священник Глеб Якунин находится под запрещением, а второй автор письма, Лев Регельсон, вообще не имеет никакого отношения к Православной Церкви».

Что он этим хотел сказать? Да именно то, что и думал: Церковь – это епископы с подчиненным клиром, а миряне (т.е. церковный народ) «никакого отношения к Церкви» вообще не имеют! Народ для Московской Патриархии – это просто «потребители культовых услуг», а «Церковь» – это своего рода «комбинат по удовлетворению религиозных потребностей населения». И такой взгляд Московской Патриархии полностью совпадал с позицией, выраженной в советском законодательстве о культах.

Пока эта ситуация в Московской Патриархии не изменится в корне и пропасть между епископатом и церковным народом не будет ликвидирована, ни о каких канонических Поместных Соборах Русской или, тем более, Российской Церкви не может быть и речи. Показное присутствие на Соборе 1945 г. мирян, подобранных церковных начальством (к тому же не имевших права голоса), ничего по сути не меняло. Ведь вл. Ермоген подчеркивает, что при отсутствии представительного епископата необходимо участие в Соборе клириков и мирян «в качестве полноправных членов», к тому же не назначенных сверху, но «избранных надлежащим образом».

Собор 1945 г. допустил и другие грубые нарушения церковных канонов. Так, архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий) настаивал на правиле избрания Патриарха по жребию из трех кандидатов, набравших в тайном голосовании наибольшее число голосов (Определение от 13 авг. 1918г.). Но перед самым началом Собора он необъяснимо и внезапно заболел. Голосование было открытым и безальтернативным. Такая вот была «соборность»… Но сейчас Московская Патриархия вообще провозгласила отказ от этих дорогостоящих – да при наличии свободы слова и рискованных – спектаклей в виде регулярных «Поместных Соборов». Более удобной формой для решения любых вопросов Московская Патриархия сочла «Архиерейские Соборы», ставшие своего рода внутриведомственными совещаниями епископата. Это отражает действительное положение вещей: вся остальная Церковь не принимает никакого участия в управлении собственной жизнью – и никаких намерений допустить ее к такому участию Московская Патриархия не выражает.

Поскольку при отсутствии канонических Поместных Соборов харизматической церковной власти быть не может, то в течение всей синодальной эпохи такой власти в Российской Церкви не было. Поэтому, в частности, все синодальные «анафемы» (вне зависимости от того – заслуженные или незаслуженные) следует считать недействительными. Первым носителем Первосвятительской власти после многовекового перерыва стал Святейший Патриарх Тихон. Кроме того, в силу исключительных обстоятельств, Собором было принято беспрецедентное решение: Патриарху Тихону было поручено по своему усмотрению выбрать трех достойных преемников на роль главы Церкви, сохранив в тайне их имена. Фактически все они получили соборную санкцию на первосвятительскую власть, став своего рода «Сопатриархами». Их имена были оглашены на похоронах Патриарха Тихона: митрополиты Кирилл, Агафангел, Петр; присутствующие епископы соборно подтвердили их полномочия. Ни о какой практике «наследования власти по завещанию» здесь не было и речи. Хотя при этом не была соблюдена буква канонов, но их суть была сохранена и реализована в новых условиях. Смысл же канонов заключается в том, что первосвятительская власть прямо и непосредственно коренится в церковной соборности. Это не есть «церковная демократия»: благодатная власть дается от Бога, но дается она только при условии соборного волеизъявления. Нет соборности – нет и харизматической власти.

Из этого понимания канонической ситуации в Российской Церкви вытекают важные практические выводы. Чтобы не признавать над собой власть Московской Патриархии, для оправдания своей позиции не нужно, как это нередко делается, впадать в ожесточение и обвинять иерархов Московской Патриархии во всех смертных грехах (ибо личных грехов, к сожалению, хватает и у епископов Катакомбной Церкви). Нет также необходимости преувеличивать значение отдельных аспектов деятельности Московской Патриархии (таких, например, как участие в экуменизме или слишком тесное сотрудничество с органами власти): даже отказ Московской Патриархии от этих практик не изменит ее канонического статуса. Оборонительная или агрессивная позиция по отношению к Московской Патриархии ничем не оправдана и совершенно не продуктивна. Для спокойной и плодотворной церковной работы вполне достаточно осознания того факта, что любая из катакомбных церквей, при наличии правильно рукоположенного епископата, имеет точно такие же канонические основания своего бытия, как и сама Московская Патриархия. Понятие же «раскола», которым так любят оперировать руководители Московской Патриархии, в сегодняшней ситуации просто не имеет экклезиологического смысла. Упрекая митр. Сергия в том, что тот, «в нарушение братской любви», применяет ко всем несогласным с ним кличку «отщепенцев и раскольников», митр. Кирилл свидетельствовал:

«Ни от чего святого и подлинно церковного я не отделяюсь; страшусь только приступать и прилепляться к тому, что признаю греховным по самому происхождению, и потому воздерживаюсь от братского общения с митр. Сергием и ему единомышленными архипастырями».

Катакомбное движение в своих лучших проявлениях – не есть протестное («нео-протестантское») движение против Московской Патроиархии, оно также не есть «альтернативное православие», как его окрестили бойкие журналисты. Это – начало того возрождения Православия, о котором веками мечтали лучшие люди России. Это – попытка создать живые, органичные формы церковности для реализации того громадного духовного потенциала, который таится в недрах русского народа, жаждущего незамутненной Христовой Истины. Номенклатуру Мосоковской Патриархии, вопреки всем ее декларативным заявлениям, подлинное возрождение Православия заботит менее всего. Самоотверженные усилия отдельных клириков и тем более иерархов внутри самой Московской Патриархии неизменно встречают глухое, упорное сопротивление со стороны этой замкнутой бюрократической организации, движимой могучим инстинктом самосохранения. Единственное, в чем она проявляет неукротимую энергию, – овладение церковной недвижимостью, этим историческим достоянием всего российского народа, на которое Московская Патриархия, вводя в заблуждение государственную власть, предъявляет свои эксклюзивные права. И это никого не должно удивлять: распоряжение храмовыми зданиями есть главный источник «могущества» Московской Патриархии, как в свое время оно было источником могущества обновленцев.

В заключение я считаю необходимым еще раз подчеркнуть: одна из самых опасных ошибок, которую могут совершить руководители катакомбного движения – начать запугивать верующий народ заявлениями о «безблагодатности таинств» в других частях Российской Церкви. Не стоит здесь подражать недостойному поведению Московской Патриархии, которую не останавливает опасение совершить смертный грех: хулу на благодать. Ведь даже по отношению к такому явному узурпатору и разрушителю Церкви, каким был митр. Сергий, святитель Кирилл не позволял себе подобных обвинений. Вот что он пишет об этом:

«С моей стороны ничуть не заподазривается якобы безблагодатность совершаемых сергианами священнодействий и таинств (да сохранит нас Господь от такого помышления)». И он не раз повторяет это в еще более сильных выражениях. В письме к митр. Сергию в конце 1929 года он говорит «о том ужасе, с каким отталкивал от себя эту мысль», и далее продолжает: «Вы сами отмечаете этот мой ужас и, приобщая после сего и меня к таким хульникам, говорите просто неправду».

И, наконец, самое трудное (но, может быть, и самое важное) – всеми силами избегать сектантского духа, который выражается, прежде всего, в нетерпимости катакомбных церквей друг к другу. Ибо, как сказал Господь: «По тому узнают все, что Вы Мои ученики, если вы будете иметь любовь между собою» (Ин. 13:35). Речь, конечно, не идет о том, чтобы потакать злоупотреблениям недобросовестных деятелей, которые возникают как пена на волне церковного возрождения. Так было всегда в переломные, критические периоды церковной истории, и Российская Катакомбная Церковь накопила огромный опыт в отделении истинного от ложного в своей собственной жизни. Этот опыт учит, что нельзя изменять своим убеждениям и насиловать свою религиозную совесть «ради мира церковного» (излюбленное «обоснование» репрессий Московской Патриархии против своих критиков). Таким путем мир никогда не достигается. «Они говорят: Мир! Мир! А мира нет» (Иер. 6:14). В наших обстоятельствах именно среди самых искренних и ревностных «работников на ниве церковной» неизбежны разномыслия, порой глубокие и болезненные. Их не следует обходить или затушевывать, – но они не должны становиться поводом ко взаимному отрицанию и отчуждению. Конечно, братская любовь при отсутствии единомыслия есть тяжкий крест, но без этого никакое соборное единство родиться не может.

Катакомбная Тихоновская Церковь в 1974 году

Многие истинно-православные христиане в свободном мире были поражены и обеспокоены тем, что в своем письме к Третьему Всезарубежному Собору Русской Зарубежной Церкви, состоявшемуся в сентябре 1974 г. в Свято-Троицком монастыре в Джорданвилле, пользующийся мировой известностью русский писатель Александр Солженицын, живущий сейчас в изгнании в Швейцарии, написал, что "не надо сегодня воображаемым образом Катакомбной Церкви подменять реальный русский православный народ", отрицая самое существование "тайной церковной организации" и предупреждая иерархов Зарубежной Церкви против того, чтобы "солидаризоваться с таинственной, безгрешной, но и бестелесной катакомбой". Враги Истинного Православия и защитники сергианской Московской патриархии быстро воспользовались этими фразами для своих собственных пропагандистских целей, публикуя их под заголовками вроде "Нет - Катакомбной" Церкви". Действительно, было бы большим подспорьем успеху обновленческого "православия", если бы удалось "доказать"или, по крайней мере, достаточно громко объявить, что в России нет Катакомбной Церкви, что единственным православием в СССР является его обновленческая, сергианская версия, являемая миру Московской патриархией, которая, по мнению Солженицына, ничуть не "падшая", а истинная Русская Православная Церковь. Эти заявления Солженицына вызывают важные вопросы, и практические, и богословские.

Правда, в начале своего письма Солженицын пишет: "Сознавая свою неподготовленность к выступлению по церковному вопросу перед собранием священнослужителей и иерархов, ...я лишь прошу о снисхождении к моим возможным ошибкам в терминологии или в самой сути суждений", а в конце снова оговаривается: "Я не мню себя призванным к решению церковных вопросов". Можно поэтому, отнюдь не в обиду Солженицыну, столь убедительно и правдиво говорящему на другие темы, отметить его ошибки относительно Истинно-Православной Русской Церкви и в фактах, и в богословии, для тех, которые желают знать истину.

Вышло так, что эти ошибки Солженицына имели счастливое последствие: благодаря им несколько лиц, располагающих более точными сведениями о церковной жизни в Советском Союзе, высказались прямо, опровергая его утверждение, что там нет "тайной церковной организации".

В краткой биографии молодого Владимира Осипова, четыре года бывшего редактором более не издающегося самиздатского журнала "Вече", отличавшегося ярким национально-патриотическим и православным направлением и выражавшего "славянофильскую" позицию в современной России, имеется характерная черта, относящаяся к продолжающейся жизни Катакомбной Церкви в России. В статье Алексея Киселева, основанной на интервью Анатолия Левитина (Краснова), сказано, что, когда Осипов был в концлагере в 1960-х гг., он встретил "странного старика, которого все заключенные называют - владыкой". Это был Михаил, епископ Истинно-Православной Церкви. Он произвел на Осипова сильно впечатление, и встреча эта, возможно, повернула его к религии". Одно это упоминание об истинно-православном (катакомбном) епископе в современном Советском Союзе и об его влиянии на молодое поколение религиозных искателей уже является важным указанием на Истинное Православие в России. К счастью, от того же Краснова и из других источников мы имеем сейчас еще лучшее представление о существовании катакомбных епископов в Советском Союзе в настоящее время.
Ежемесячный обзор "Религия и атеизм в СССР", издаваемый в Мюнхене Н. Теодорович, напечатал отрывки из трех писем, полученных от лиц немецкого происхождения, недавно эмигрировавших из Советского Союза и независимо друг от друга реагировавших на высказывания Солженицына о Катакомбной Церкви. Один из них пишет:

"А. И. Солженицыну не пришлось встретиться с членами этой Церкви. Я сидел с ними в тюрьме и работал вместе с ними в исправительно-трудовой колонии. Это глубоко верующие и очень стойкие в вере люди. Их преследуют за принадлежность к этой запрещенной Церкви".

Второе лицо пишет: "Катакомбная", "потаенная" Церковь - названия здешние. В СССР она называется Истинно-Православная Церковь или Тихоновская". К ней принадлежат православные, глубоко верующие люди, которые не признают официальную церковь. За это их преследует власть. Я знаю многих, которые сейчас на воле, но не назову их имен и местожительства".

Третий корреспондент дает более полное описание жизни Истинно-Православной Церкви, в которой службы иногда совершаются монахами, монахинями и мирянами. "Истинно-Православная Церковь имеет иерархию, -- пишет он, -- но большая часть ее в тюрьме, либо в исправительных колониях. Члены ИПЦ проводят свое служение по ритуалам Православной Церкви. Если у них нет духовного лица, то служение проводит один из наиболее сведущих. Мне известны такие, что не женились и с детских лет посвятили себя Богу, они тоже проводят службы. Это, как правило, предельно честные, ведущие нравственно чистую жизнь. В СССР члены ИПЦ оторваны от влияний мира на жизнь, они предельно преданы Богу. Большая же часть верующих ИПЦ проводит свои служения в предстоянии рукоположенных духовных лиц.

Ваши предположения, что члены ИПЦ только престарелые люди, со времени раскола 1927 г., - вызвали на моем лице улыбку. Те, которых я лично знал, родились после 1927 г. конечно, есть и такие, которые помнят 1927 год.

Бывают у них и молитвенные собрания без ритуала, когда они читают Священное Писание и духовные книги. Молитва их сводится, главным образом, к прошениям о пробуждении веры в русском народе. На свои богослужения они иногда допускают молодых людей, если знают, что они их не выдадут милиции или КГБ. Чем меньше рекламы о них - тем лучше. Но следует знать, что они нуждаются в книгах Св. Писания и духовной литературе" ("Религия и атеизм в СССР", дек. 1974, стр. 9).

Наиболее замечательные сведения об Истинно-Православной Церкви в России за последние месяцы исходят от широко известного борца за "права человека" в Советском Союзе Анатолия Левитина (Краснова), оставившего СССР в сентябре прошлого года и переехавшего в Швейцарию. В молодости он принимал деятельное участие в расколе живоцерковников в качестве диакона, и даже сейчас, хотя он давно раскаялся и вернулся к Православной Церкви, его взгляды могут быть названы только в высшей степени "либеральными" и "экуменическими". Его свидетельство об Истинно-Православной Церкви тем более ценно, что его нельзя обвинить ни в какой предвзятой симпатии к ней: для него она является "сектой" и, следовательно, заслуживает такого же уважения и свободы, как и всякая другая "секта" в современном Советском Союзе.

Первое цитируемое заявление Краснова взято из его заявления Комитету прав человека в Москве, опубликованного в "самиздате" 5 сентября 1974 г., пред самым его отъездом из Советского Союза. Вместе с его протестами против преследования униатов, баптистов, адвентистов, пятидесятников и "свидетелей Иеговы" в заявлении имеется глава о "гонениях на Истинно-Православную Церковь (ИПЦ)". Вот что он пишет в этой главе Краснов: "В течение 47 лет гонениям подвергается эта Церковь". Далее следует историческая справка о Декларации митрополита Сергия 1927 г. и о протестах против нее ряда епископов; о том, как все епископы, принявшие участие в "расколе 1927 г.", погибли в концлагерях в тридцатых годах; о том, как им удалось рукоположить в концлагерях ряд епископов-преемников, от которых берет свое начало теперешняя тайная иерархия Истинно-Православной Церкви. Краснов продолжает: "Число членов ИПЦ не поддается учету. Однако, по сведениям, полученным от членов этой Церкви, она имеет от 8 до 10 епископов, около 200 священников и несколько тысяч мирян. Деятельность ИПЦ строго пресекается. Власть боится ее распространения" ("Религия и атеизм в СССР", дек. 1974, стр. 2).

Краснов дал еще более подробные сведения об Истинно-Православной Церкви после своего прибытия на Запад, где он узнал, что часть "либеральной" русской интеллигенции снова радовалась "несуществованию" Катакомбной Церкви, на этот раз "доказанному" Солженицыным. Вот что Краснов высказал в интервью русскоязычной парижской газете "Русская Мысль" (5 дек. 1974 г., стр. 5).

"Что касается катакомбной Церкви - она существует, это не выдумка. По моим сведениям, имеется около десяти епископов. Эти епископы ведут свое иерархическое преемство от иосифлян, от епископов, отколовшихся от митрополита Сергия в 1927 г. ...В настоящее время имеется, насколько я знаю, не то 12, не то 8 епископов. Все они рукоположены в лагерях теми архиереями, которые там были, все они свою деятельность развивают. Имеется и иерархия - священники. Но все-таки очень небольшой слой населения. Во-первых, все это так глубоко засекречено, что очень трудно узнать что-нибудь достоверное. Я знаю одну монахиню, которая приходила к православному архимандриту склонять его на переход в - Истинную Православную Церковь". Когда он стал ее расспрашивать более подробно, она ему ответила: - Когда вы перейдете к нам, вам все расскажут". Знаю я, что есть подпольный митрополит Феодосий, это их глава, который, в связи с избранием патриарха Пимена, опубликовал свое воззвание, которое ходило по Москве, Питеру, Киеву, за подписью - митрополит Феодосий", где от имени - Истинно-Православной Церкви" декларировалось отрицательное отношение к патриархии. В частных разговорах они обычно говорят, что наиболее близким к себе течением они считают зарубежную православную Синодальную Церковь, так называемую - Карловацкую". Они обычно говорят: - Мы, собственно, против власти, мы монархисты, но мы не против власти, поскольку всякая власть от Бога". Они только не могут принять иерархию, поскольку она находится в зависимости от атеистов. Они считают Патриарха Тихона своим последним главой, почему их обычно в лагерях называют - тихоновцами". Надо сказать, что их сторонники обычно пожилые люди, или выходцы из лагерей. Их Богослужения как правило происходят в частных квартирах, присутствуют на этих тайных Литургиях 3/4 человека. Истинно-Православная Церковь скрывается в подполье, она носит характер чего-то настолько тайного, засекреченного, что ее найти буквально никто не может, хотя, конечно, нельзя отказать в уважении этим людям, очень стойким, очень искренним".

И раньше нельзя было отрицать по крайней мере существования истинно-православных катакомбных христиан в России, о которых говорит даже советская печать; теперь же никакой беспристрастный наблюдатель не может отрицать и существования их "тайной церковной организации". Относящиеся к этому "факты" Солженицына явно ошибочны; в Советском Союзе самое его положение писателя с мировой известностью, постоянно находившегося под внимательным наблюдением тайной полиции, абсолютно изолировало его от контакта с тайной жизнью Истинно-Православной Церкви.

Однако, даже по исправлении этих ошибочных данных, остается главное утверждение Солженицына о том, что западные православные христиане должны солидаризоваться не с несколькими тысячами (или десятками тысяч) христиан катакомбных, а, скорее, со "многими миллионами" "реальных русских православных людей". Чтобы оправдать эту позицию, он рискнул высказать смелое экклесиологическое положение (полных выводов из которого он, без сомнения, не сознает): "Грехи покорности и предательства, допущенные иерархами, легли земной и небесной ответственностью на этих водителей, однако не распространяются на церковное туловище, на многочисленное доброискреннее священство, на массу молящихся в храмах, и никогда не могут предаться церковному народу, вся история христианства убеждает нас в этом. Если бы грехи иерархов перекладывались на верующих, то не была бы вечна и непобедима Христова Церковь, а всецело зависела бы от случайностей характеров и поведения".

Без сомнения, Солженицын говорит здесь за всех тех, которые защищают и оправдывают Московскую патриархию, и если бы он говорил только о личных грехах иерархов, это была бы правда. Но катакомбные иерархи и верующие отделились от Московской патриархии отнюдь не из-за личных грехов ее иерархов, а из-за их отступления от Христа, касающегося именно не только иерархов, но и всех принадлежащих к этой церкви верующих.

Здесь нам надо выяснить несколько пунктов, ибо сторонники "либеральных" православных богословия и экклесиологии так запутали этот вопрос своими эмоциональными доводами, что стало очень трудно видеть все ясно и в правильном свете.

Скажем прежде всего, что все те, которые в России и вне ее обвиняют иерархию Московской патриархии не в личных грехах, а в отступлении, нисколько не "проклинают" и не осуждают ни простой народ, ходящий в открытые церкви в Советском Союзе, ни добросовестных священников, служащих по мере возможности под нечеловеческим давлением коммунистического правительства, ни даже самих отступивших иерархов; говорящие так просто-напросто клевещут на принятую истинно-православными христианами позицию. Считая духовенство и верующих Московской патриархии участниками отступления и раскола, истинно-православные христиане относятся к ним с состраданием и любовью - но в то же время говорят о них правду и отказываются участвовать в их делах или иметь с ними молитвенное или литургическое общение, предоставляя суд над ними будущему свободному Всероссийскому Собору, когда, если Богу будет угодно, таковой соберется. В истории Церкви на подобных Соборах наиболее виновные в расколах наказывались, а невинные последователи расколов прощались и воссоединялись с Церковью (как указано в послании св. Афанасия Великого к Руфиниану).

Во-вторых, истинно-православные христиане отнюдь не считают Московскую патриархию просто "падшей", а ее последователей - еретиками или язычниками. У раскола и отступления есть степени; чем свежее разрыв с Истинной Церковью Христовой и чем более он был вызван внешними, а не внутренними причинами, тем более возможности воссоединения отпадших с Церковью. Ради чистоты Церкви Христовой истинно-православные христиане должны держаться отдельно от раскольников, указывая этим путь возвращения к Истинной Церкви Христовой. Когда Солженицын пишет в своем письме: "Большинство людей - не святые, а обычные люди. И вера и богослужение призваны сопровождать их обычную жизнь, а не требовать всякий раз сверх-подвига", - он говорит голосом человеческого здравого смысла, но не голосом христианской истины. Да, правда: истинно-православные христиане в России сейчас герои, подвижники Православия, и вся история Христовой церкви - история торжества Христовых подвижников. "Обычные" люди следуют за подвижниками, а не наоборот. Образец - геройство, подвижничество, а не "обычная жизнь". Если они надеются остаться православными, а не идти далее по пути отступления, то исповедание Истинно-Православной Церкви сейчас абсолютно необходимо для "обычных" православных христиан в России.

Наконец, насколько нам известно, Истинно-Православная Русская Церковь не делала официальных заявлений о благодатности ли безблагодатности таинств Московской патриархии. В прошлом отдельные иерархи Катакомбной Церкви выражали на эту тему разные мнения: некоторые даже разрешали в смертельной опасности принимать причастие от сергианского священника, другие же настаивали на перекрещивании крещенных сергианским духовенством. Вопрос этот может быть разрешен только Архиерейским Собором. Если раскол Московской патриархии - только временный, и если она когда-нибудь войдет в общение с Истинно-Православной Церковью в свободной России, то вопрос этот, быть может, никогда не понадобится решать официально. Конечно, отдельные случаи принятия или непринятия Св. Таин истинно-православными христианами в России в сергианских церквах не являются общим правилом и вопроса не решают. Строгое правило Зарубежной Церкви, запрещающее ее членам принимать таинства от духовенства Московской патриархии, основано не на утверждении того, что таинства эти безблагодатны, а на священном завещании Митрополита Анастасия и других великих иерархов русского разсеяния, запрещающих всякое общение с патриархией, пока ее возглавители предают веру и повинуются безбожникам.

Выяснив эти пункты, теперь вернемся к мысли Солженицына и защитников Московской патриархии, что предательство ее иерархов не касается верующих. Это мнение основано на абсолютно неправильном взгляде на природу Церкви, искусственно отделяющем иерархов от верующего народа и позволяющем церковной жизни идти " нормальным порядком" , независимо от того, что происходит с возглавителями Церкви. Напротив того, вся история Христовой Церкви убеждает нас как раз в обратном. Кто как не римские епископы завели Западную Церковь в отступление, раскол и ересь - Виноваты ли простые римо-католики, что сейчас они, самая большая группа "христиан" в мире, находятся вне Церкви Христовой, и что для того, чтобы вернуться к Истинной Церкви, им надо не только отказаться от неправильного римского учения, но и совершенно переменить свой религиозный склад ума и позабыть ложное благочестие, переданное им именно их епископатом - Сейчас, правда, Московская патриархия позволяет римо-католикам принимать ее таинства и уже косвенно приняла экуменическое учение о том, что эти католики также являются "частью Церкви". Но этот факт только показывает как Московская патриархия далеко отошла в своей ложной экклесиологии от вселенской православной церковной традиции, и как правильно поступает Истинно-Православная Церковь, отказываясь быть в общении с церковным телом, не только позволяющим безбожникам диктовать себе мероприятия, но и открыто проповедующим современные ереси экуменизма и хилиазма. Если нормальная православная жизнь не будет восстановлена в России, Московская патриархия последует пути римо-католичества и в конце концов завянет и умрет в отступлении, а послушные ей невинные люди без всякого сомнения окажутся вне Церкви Христовой! Тогда только сохранившие единство с истинно-православными русскими христианами будут еще находиться в церковной ограде спасения.

Солженицын и вообще русская интеллигенция в России и вне ее совершенно явно не сознают, в чем сейчас заключается истинный кризис Православия. Бросать смелый вызов бесчеловечной советской тирании, заступаться за угнетенных, требовать "морального обновления" и проповедовать "жизнь не по лжи" - само по себе дело хорошее, но это еще не православное христианство, не то, за что умирали христианские мученики и страдали христианские исповедники. То же сейчас делают в Советском Союзе и баптисты, и благонамеренные агностики и атеисты, однако это не приобщает их к Христовой Церкви. Можно вообще сказать, что беспримерные страдания современной России заставили многих из нас слишком свободно употреблять слова "мученик" и "исповедник". Для православных христиан слова эти имеют определенное значение: они относятся к тем, кто сознательно страдает и умирает за Христа и Его Истинную Церковь, а не за "человечество", не за "христианство вообще" и даже не за "православие", если оно не Истинное Православие.

Сейчас настоящий кризис Православия не только в России, но и во всем мире происходит не от подчинения приказам безбожников, и отказ подчиняться этим приказам его не одолеет. Кризис Православия заключается в потере вкуса истинного христианства. Вкус этот в значительной мере утерян не только московскими иерархами, но и большинством русских "разномыслящих", равно как и "парижской школой" эмигрантских богословов, отступником константинопольским патриархом и всеми его последователями, всевозможными новостильниками, обновленцами и модернистами и повсюду наивными людьми, воображающими себя православными потому только, что их родители были таковыми, или потому, что они принадлежат к "канонической церковной организации". Против этой потери вкуса Православия в ХХ веке восстало единое движение - движение истинно-православных христиан, будь то в России, в Греции, на Афоне или в православном разсеянии. Среди этих истинно-православных христиан в наше время и можно найти подлинных исповедников и мучеников.

Отчасти под влиянием Солженицына сущая "объединительная лихорадка" охватила за последние месяцы эмигрантские круги. Сам Солженицын желает быть "в единении" с "миллионами простых православных верующих" в России и со всеми русскими православными верующими за границей. Дай Бог, чтобы он был в единении с ними в Истине. Но если это будет не в Истине, а в каком-либо компромиссе между Истиной и ложью, то такое единение противно Богу и Его Святой Церкви; лучше бы России погибнуть, чем быть "единой" не в Истине. В истории Православия великими исповедниками были именно те, которые восставали против ложного единства, предпочитая, если нужно, быть одними против всего мира, если только они были со Христом и Его Истиной. Возьмем хотя бы один пример.

Церковь Христова не знает лучшего поборника Истины, чем преп. Максим Исповедник, которому сторонники "церковного единства" предлагали все те же аргументы, какие сегодня предлагаются истинно-православным христианам, отказывающимся быть в общении с оставившими путь благочестия и истины "православными". От св. Максима требовали только двух вещей: принятия компромиссного изложения веры ("типоса") и причащения с принявшими его патриархами и епископами. Представители византийского императора объясняли св. Максиму, что "типос не отрицает двух волей во Христе, а только заставляет молчать о них, ради мира Церкви"; они говорили: "имей в сердце своем какую угодно веру, никто тебе не запрещает"; они обвиняли его в том, что он из упрямства вызывает возмущение в Церкви: "один ты огорчаешь всех - именно тем, что из-за тебя многие не хотят иметь общения со здешнею Церковью"; они бросали ему в лицо излюбленный аргумент "христианских либералов" всех времен: "значит, ты один спасешься, а все прочие погибнут - " И заключили спор воззванием, столь сильным в настоящее время: ты останешься один, так как не только все восточные патриархи приняли типос, но и представители папы Римского "завтра, в день воскресный, будут причащаться с патриархом (Константинопольским) Пречистых Таин". На это св. Максим, простой монах, могший думать, что он остался единственным христианином, веровавшим, как он веровал, ответил словами, которые следовало бы сейчас написать золотыми буквами для всех истинно-православных христиан: "если и вся вселенная начнет причащаться с патриархом, я не причащусь с ним". Все это весьма ясно изложено в житии св. Максима (под 21 января), но потерявшие вкус Православия редко читают жития святых, а если и читают, то отнюдь не основывают свою жизнь по этим первоисточникам Православия.

Характерным результатом антиправославного умствования, против которого боролся св. Максим, является последняя попытка Русской митрополии в Америке уничтожить исповедническую позицию Зарубежной Русской Церкви. В том же письме к Третьему Всезарубежному Собору Солженицын выразил свое разочарование при виде церковного разъединения в русском разсеянии. Епископы Собора выразили готовность еще раз попытаться объединиться с Американской митрополией и Парижским экзархатом - при условии, чтобы это единение было в Истине, а не путем компромисса. По отношению к митрополии главным препятствием является, конечно, "автокефалия", полученная ею в 1970 г. от Московской патриархии ценою признания на весь мир полной "каноничности" и "православия" сергианской церковной организации. В обмене письмами с митрополией Митрополит Филарет должным образом отметил это препятствие, на что митрополит Ириней ответил: "В Церкви всегда были разномыслия, споры и искания... Пусть даже по-разному понимаем мы и участие свое в борьбе за правду Христову в мире и в страждущей стране Российской. Неужели же все это способно нарушить наше единство во Христе - .. Мы не предлагаем ничего невозможного... мы предлагаем только отказ от запрета посещать храмы друг друга, вместе молиться и вместе принимать Св. Таинства".

Подлинно, такой малый шаг! Именно как во дни св. Максима Исповедника, "будем иметь в сердце своем какую угодно веру", но "будем молчать о наших разногласиях ради мира Церкви". - Каждый из нас может толковать "правду Христову", как хочет - разделяя эту привилегию с баптистами, иеговистами и многими другими! С каким "милосердием" и "любовью" делается это предложение "евхаристического общения", в интересах привлечения Русской Зарубежной Церкви к общению с "мировым православием" - отступническим "православием", утерявшим вкус христианства - и лишения ее именно солидарности с Истинно-Православной Церковью в России. Сам диавол не мог бы изобрести более лукавого, "невинного" искушения, так сильно играющего на эмоциях и гуманитарных мотивах.

Поэтому, несомненно, великой милостью Божией является то, что как раз в час этого искушения мы получили достоверные сведения не только о "тайной церковной организации" Истинно-Православной Церкви в России, но даже и о ее Первоиерархе, митрополите Феодосии. Конечно, "православные" волки в овечьей шкуре будут продолжать жестоко пользоваться тем фактом, что знающие больше о Катакомбной Церкви, находящиеся в России или за рубежом, конечно, не будут говорить об этом, дабы каким-нибудь образом не предать истинно-православных христиан. Даже если бы Катакомбная Церковь совсем не существовала, Московская патриархия все же была бы виновна в расколе и отступлении, так же, как и римо-католичесво не сделалось Православием, когда, наконец, были уничтожены последние православные общины на Западе. Но теперь уже, конечно, вне всякого сомнения, что Катакомбная Церковь существует и даже до известной степени организована, так что мы, православные христиане свободного мира, не имеем никакого извинения, если не покажем нашей солидарности именно с нею и с ее бесстрашным исповеданием Божией правды и истины. Истинно-Православная Церковь сейчас является образцом Православия в России, и от нас не требуется ни "воображения", ни секретных сведений, чтобы знать этот образец и следовать ему самим. Образец Святого Православия не меняется: если мы сами стараемся быть истинно-православными христианами, то мы живем по тому же образцу, как и Русская Истинно-Православная Церковь. Это уже очень хорошо известно истинно-православным христианам Греции, так как их борьба очень похожа на ту, которая ведется в России. Только мы, сущие в православном рассеянии, еще медлим последовать их исповедническому пути, не будучи научены страданием, как они.

Так не пора ли, наконец, истинно-православным христианам свободного мира поднять голос в защиту попираемой Истины - Или только преследуемые православные в России имеют мужество смело высказываться против лжи и лицемерия церковных возглавителей и провозглашать свое отделение от отступников-иерархов на основании истины и православного принципа - С точки зрения церковного принципа, вопрос здесь фактически тот же, что и там; вся разница состоит лишь в том, что в Советском Союзе иерархи участвуют в отступлении явно под давлением атеистов, тогда как в свободном мире иерархи делают то же самое свободно. И если кто-нибудь наивно думает, что парижская и американская "юрисдикции" все еще "консервативны" и в значительной мере не затронуты экуменическим сумасшествием "греческого православия", пускай прочтет в русской эмигрантской газете "Русская Мысль" (20 февраля 1975 г.), под заголовком "Экуменизм в соборе Парижской Богоматери", отчет о " грандиозном экуменическом молении католиков, православных и протестантов, возглавленном парижским архиепископом кардиналом Марти, экзархом вселенского патриарха митрополитом Мелетием и представителем протестантской федерации г. Курвуазье". Хор и духовенство парижского русского ("евлогианского") собора принимали полное участие в "грандиозном экуменическом молении" с еретиками (грех, за который, по священным канонам, они подлежат отлучению), и протодиакон "своим могучим басом громогласно" прочел Евангелие, в полном облачении, поклонившись трем предстоятелям собрания, как бы православным епископам. В результате, "вряд ли за восемь веков его существования собор Нотр-Дам слышал такое чтение слова Божия, и понятно, что присутствующие были поражены" - поражены драматически эффектным голосом, помогшим закрыть присутствующим путь ко спасению, не посмевшим сказать им, что они находятся вне Церкви Христовой.

Такое же "экуменическое" воззвание провозгласил архиепископ Американской митрополии Иоанн Шаховской, прося "прощения" у "наших католических и протестантских братьев" за то, что Русская Зарубежная Церковь продолжает объявлять православное учение о том, что они не крещены ("Новое Русское Слово", 18 февраля 1975 г., стр. 2).

Истинное Православие - одно и то же, находится ли оно наружно на свободе или в рабстве; внутренне оно свободно проповедовать неизменную Истину Церкви Христовой, и вопросы перед ним здесь и там одни и те же: можем ли мы быть со Христом и все же быть с теми, которые пренебрегают церковным календарем, обновляют богословие и благочестие, узаконивают сергианский раскол, молятся с еретиками, и словом, и делом объявляют, что "ничто не отделяет нас" от беднейших и несчастных западных "христиан", веками не знающих благодати Божией - В своем первом "Скорбном послании" ко всем православным епископам в мире (1969) Митрополит Филарет, Первоиерарх Русской Зарубежной Церкви, уже возгласил боевой клич всех истинно-православных христиан против тех, которые словом или делом участвуют в душепагубной ереси экуменизма: "Мы уже протестовали ранее против неправославных экуменических выступлений патриарха Афинагора и архиепископа Иакова... Но теперь пришло время, когда громче и шире должен идти протест, чтобы остановить действие отравы, пока она не приобрела силы подобно потрясшим в свое время все тело Церкви древним ересям арианства, несторианства или евтихианства, когда казалось, что ересь может поглотить Православие".

Мы должны повиноваться Богу, а не людям; мы должны пребывать в неизменно православной вере, которая Божественна, и не слушать рационалистических доводов мирских людей, желающих только угождать друг другу и применять веру к гуманитарному духу времени. Да пребудут все истинно-православные христиане в мире непреклонны в исповедании Русской Катакомбной Церкви, исповедании, слова которого даны нам божественным св. Максимом:

Если и вся вселенная начнет причащаться с иерархами-отступниками, мы не станем. Аминь.

Извлечено из журнала "The Orthodox Word" за ноябрь-декабрь 1974 г.

В конце 1974 г.

"The Orthodox Church", ноябрь 1974 г., официальный орган Американской митрополии.

Владимир Осипов, ныне председатель Союза "Христианское возрождение", родился в 1938 году.

Перестал выходить в начале 80-х годов.

Это, вероятно, неточное выражение относительно позиции Истинно-Православной Русской Церкви по этому пункту. См. катакомбный документ "самиздата" "Церковь и власть" ("The Orthodox Word", 1972, "3, с. 133v135), где советская власть названа "антивластью".

Здесь: тысячелетнего Царства Божия на земле (= коммунистического "рая").

Так называемая Православная церковь в Америке, получившая никем не признанную автокефалию в 1970 г.

Ы мой оппонент утверждал, что ни РПЦЗ, ни Катакомбная Церковь. ни Церковь ИПХ Греции и Кипра, как и МП - не являются Церковью, ибо не исповедуют Истину во всей полноте .
"... Покаяния в виде осуждения отступлений патриарха Тихона и его сподвижников, поддержавших революцию в России я ни у кого не встречал...."
"...Иными словами кто из них публично изрек анафемы на революционеров?"
"...Насчёт новомучеников. Принявшие кончину от большевиков, но не покаявшиеся в отступлении от чистоты вероисповедования, не могут считаться таковыми".И т.п.

Такое "исповедничество" приводит к полному тупику: видимой земной Церкви Христовой уже нет.Или Она уже - в глубокой пустыне.

Но при этом он сам состоит в некой "Необозримой" Церкви Христовой, являя чистоту и высоту Исповедничества...

Такое исповедание - есть хула на Господа, сказавшего "Созижду Церковь Мою, и врата адовы не одолеют Ее"(Мф.16:18) и на Церковь Христову.
Ибо обетование Господне относится именно к Земной Церкви.

Церковь определяется стоящим в Истине Епископатом, такие Епископы есть, и последние времена, когда верных Христу Епископов не будет и Церковь будет там, где "двое или трое" соберутся во имя Господа (без Епископа) - еще не наступили.

Ниже - некоторый фактологический материал касаемо Исповедничеству Катакомбной Церкви.
А сомневаться в Исповедническом подвиге Сонма Новомучеников, прославленных в РПЦЗ, среди которых было множество Епископов и Митрополитов - есть невежество и святотатство, ибо имеется масса писем, документов и воззваний их, подтверждающих тот факт, что они были замучены именно за Исповедание Истины Христовой, а не по политическим мотивам.

АНАФЕМА ИОСИФЛЯН НА РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ - СЕРГИАН:

«Безумно утверждающим обновленческую ересь сергианства; учащим, яко земное бытие Церкви Божией может быть основанным на отрицании истины Христовой, и утверждающим, яко служение богоборным властем и верность их безбожным повелением, попирающе священныя каноны, святоотеческое предание и божественныя догматы и разрушающе все христианство, спасает Церковь Христову; и почитающим антихриста и слуг его и предтеч его и всех присных его, яко законную власть от Бога; и богохульствующим противу новых исповедников и мучеников: анафема».

Из Постановлений и Указов Русской Катакомбной Церкви 1928 -- 2005 годов

Постановление «Кочующего» Поместного Собора Русской Церкви 1928 года

1) Сергиевцы ("Московская Патриархия"- прим. администратора сайта) - еретики, и равны по нечестию обновленцам, но превосходят последних лютым зверонравием.

2) Благодати у сергиевцев нет, таинства не совершаются, а вместо священнодействий - сквернодействия.

3) Прекратить принимать обновленцев и сергиевцев посредством покаяния. Отныне народ и клир принимаются через миропомазание (если крещены не погружением, а обливанием или кроплением, то крестить).

4) Обновленческого и сергиевского поставления клир является простыми мужиками, но не священнослужителями.

5) Подтверждение анафемы 6 декабря 1922г., наложенной патр. Тихоном на обновленцев: они суть еретики, извратившие все церковное учение, разрушившие церковный строй и первые установившие почитание безбожной власти.

6) Сергиевцам, со своим учителем Сергием Старогородским, учащим, что богохульная, безбожная и беззаконная «власть» есть власть, от Бога данная, по слову Апостола, и этим нечестивым учением раздирающим тело Христово: Анафема.

7) Подтверждение анафемы 19 января 1918г., наложенной патр. Тихоном и Св. Собором на бывших христиан, ставших богохульниками; т.к. советская власть - есть власть богохульников и христогонителей, то действие анафемы сильно распространяется на безбожную власть, и следует молиться не за нее, а об избавлении людей своих от горького мучительства безбожной власти и о страждущей земле Российской. Устанавливаем чтение после службы особой молитвы о гонимой и многострадальной Церкви.

+ + +
Освященный Собор Русской Истинной Православной Катакомбной Церкви, проходивший 30 января/12 февраля 2001 года в монастыре Покрова Божией Матери

На Соборе присутствовали:

1. Схимитрополит Феодосий
2. Архиепископ Адриан
3. Архиепископ Иоанн
4. Епископ Владимир
5. Архимандрит Афанасий
6. Архимандрит Никита
Продолжение здесь.